Ольга МАКАРЫЧЕВА — доцент кафедры образовательного менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета. Математик и астроном по базовому образованию. Преподает педагогику и психологию на филфаке.
А поэзия и проза — как сущностные черты жизненного пути — смягчают противоречия пути профессионального и предлагают свои замыслы
***
Каким же ветром сюда нас:
восточным? или Судьбы?
А впрочем,
где б ни скитались
души,
тела — это быт:
стирка, горшки, кастрюли…
В лучшем — герань на окне,
в худшем — пыль и пилюли,
но в том и в другом — вовне
ветра и сердцевины.
И в синем дыму комет
Восток и Судьба –
едины.
И разницы между —
нет.
***
Люминалом для города — шквалистым ветром,
и полуденной пушкой — хлопком-междометьем:
спохватились… Пораньше бы стоило, где-то
в одна тыща, пожалуй, семьсот эдак третьем…
Вот и сетуй на вновь обездвиженный транспорт,
на поверженный щит, утонувшую Стрелку…
Не меняемся. Снова кого-то — на царство.
Не изменимся. Все, что по крупному, — мелко.
И, похоже, живем не от встречи до встречи —
от «прощай» до «прощай»… Извини: наболело.
Никакая любовь не бывает не вечной.
Но не в этом, мой ангел, опять-таки дело.
Город смутных разлук и застывших трамваев:
сверь часы и — пешком через мост. Все проходит.
Помолчи. Затаи. И как прежде, скрывая,
разговаривай лишь о делах и погоде.
***
А мне б ворваться в утреннюю просинь
и Солнцу гимн пропеть…
Мы встретимся в апреле: ты не против?
Мне раньше не успеть —
опомниться, забыть и дать напиться
ручьями февралю…
Я — питерская зимняя синица.
И ветер не люблю.
Он стягивает ночь над головою:
темно и не вздохнуть…
Прости, я говорю сейчас с Тобою,
с Тобой, не с кем-нибудь!
А с крыш течет, и радоваться надо,
и оттепель в чести…
Но перепады, перепады, перепады —
до «минус двадцати».
А.Т.
Конец Смоленки, Острова и Города —
обрыв в едва реальный горизонт:
здесь все ветра отращивают бороды
и формируют свой холодный фронт;
здесь тянутся к закату руки невские
по солнечным дорожкам с двух сторон,
здесь облака на небе тают фресками
и тонут в море золотом икон;
здесь молнии вычерчивают линии
над пропастью зеленой синевы;
здесь дольше, чем везде, ночами зимними
горит Луна. И здесь живете Вы.
1
Почему "без пяти"? Чтоб успеть разогнаться.
Чтобы в полночь ворваться –
стрелой: не то чтобы красной...
Кто-то цвет обозначил неверно. А впрочем – краску,
скорей, подобрали неточно.
Юго-западный шквал –
скажем прямо – не очень попутный.
Город нервно считает минуты,
тянет время. Ему "без пяти"
предстоит неприятная вещь:
стать потерянным и неуютным.
Он и издали будет беречь
тех, кто дорог ему, и корыстно
с правом собственника-эгоиста
возвращать: сквозь тоску бессловесную
"Стрелами" или "Экспрессами",
ветром – зюйд-вестом, в целом –
попутным для этой цели.
2
В Невской дельте адреналином
вскипала тревога. Бессонной, длинной
ночью вода себя превзошла.
Запись – в дневник. Не видно числа:
Смыт водой, расплескавшейся в луже
чухонской. Воронка все уже:
стрелки часов смотрят в небо. Крик
тетивы... Стрела... И в миг –
мир выбит из равновесья...
3
Норма – это значит "чаще".
Но бывает и иначе.
В частности, точней – отчасти –
норма ничего не значит.
Это точка для отсчета:
"примем...", "скажем...". "пусть...", "признаем..."
Взгляд извне – и ни при чем тут
все модели: грош цена им.
Но бывают совпаденья:
резонансы, параллели...
Стрелы выбирают цели –
попаданье – возвращенье.
