Санкт-Петербургский университет
  1   2   3   4   5  6 - 7  8
  9  10 - 11  С/В  12 - 13
 14-15  16-17  18  19  20
 С/В  21  22  23  24 - 25
 С/В  26 - 27  28 - 29
ПОИСК
На сайте
В Яndex
Напишем письмо? Главная страница
Rambler's Top100 Индекс Цитирования Яndex
№ 26-27 (3718-3719), 15 декабря 2005 года
дальние странствия — Ближний Восток

Персия и я

Омар Хайам
Роса весенняя чудесна на нежном шелке
Прекрасен милой лик небесный на лоне заливных
Лишь плохо то, что день ушедший ты вспоминать не
Живи! Не вспоминай о прошлом, в сегодняшнем краса веков. лепестков,
                                         пер. Е.Фейн

Тегеран. Просьба пристегнуть ремни. Я пересела к иллюминатору. Внизу начинали зажигаться огоньки, постепенно перерастая в массу. Обычная масса огней, выстроенных квадратами и кольцами, которая возникает под снижающим высоту самолётом. Но эти огни заставляли моё сердце замереть, а губы – расплыться в не собирающейся обратно улыбке. Подо мной была другая страна, другая земля, другая жизнь, другая планета на планете, другая, но такая родная и до боли знакомая, до мелочей изученная, дорогая душе и близкая сердцу через книги, экзамены, рассказы преподавателей, университетские аудитории… Как передать это состояние?

Покрыла голову заранее любовно приготовленным платком, а всё та же улыбка предательски мешала сосредоточиться, выдавала напоказ все эмоции, и в силу южных кровей, энергичные персы с радостью воспринимали её как комплимент.

Екатерина Фейн

Екатерина Фейн

Надо же, как много иранцев! Вот семья с маленьким ребёнком, а вот компания друзей. И хочется всем прокричать: «Я всех вас знаю, знаю, какие вы, как живёте, замечательные!» Но получается лишь улыбаться и сдерживать радостный визг. А вот и встречающие – целуются, обнимаются; изящность женщин в чёрном – этот цвет излюблен, к тому же традиционен. Почему он кого-то шокирует? Я едва не кричу от восторга: «И о вас я будто знала, знала, что вы будете встречающими, вы такие душевные!» А вот молодые миледи – снизу вверх: Puma – Levis – Gucci – манто едва прикрывает лейбл джинсов, а полосатый шарф, сочетающийся с сумкой, капризно соскальзывает вниз по затылку...

А в следующее мгновение, – следуя хронологии, упоительный шок. Мы вышли на улицу! Нет, нельзя человека, настолько восприимчивого к запахам, подвергать такому жестокому испытанию! Это умопомрачительно! Знаете ли, я такого ещё не наблюдала – зима, а в воздухе смесь запаха весны с летом. А лиственницы, пальмы, кустарники! Будто в опьяняющую летнюю ночь!

Ровные ряды жёлтеньких такси терпеливо ожидают своих пассажиров. Этим городским служителям не терпится подхватить таких, как мы, зачарованных гостей и унести в гущу города, страны, жизни, потаённых уголков истории и культуры. И мы покорились гостеприимству жёлтого экипажа. Он взлетел с места, и с того момента всё будто закружилось в дивном восточном танце, ритмичном и таинственном, ароматном и обжигающем. В этом танце сплетались древность веков и бурлящая и уносящаяся перспективой вдаль современность. Они, навеки объединённые восточной поэтикой и загадкой, держались за руки и никогда не мешали друг другу.

На дворе 1383 год, второе число месяца Бахмана по солнечной хиджре. Время остановилось, а он вечен. Иран. Горы и моря, пустыни и сочные чащи лесов, Шираз и Исфаган, усыпальница Хафиза и Врата Корана, шахи и поэты, романтика и мощь.

Жёлтый блестящий лайнер такси мчит нас к площади Аргентины. Романтичное название! Во всём романтика. Сорок пять дней свидания. Верю ли я?

И вот мы, завороженные летне-весенними запахами персидской зимы, спешим на занятия. Чтение стихов и каллиграфия, вслух всей группой мы прочитываем тексты и восхищаемся благородством преподавателей. Я погружаюсь в другой мир, где все говорят на прекрасном языке, и я, надо же, тоже… Тегеран утопает в пышности парков и дворцов. «Гулистан» завораживает изящными архитектурными узорами и восточной пестротой. Поднимемся по горным тропинкам на окраинах города и утонем в богатом многообразии ресторанов, крошечных гостиниц и кафе. Мы садимся в открытом шатре на персидский ковёр, пьём чай и теряем логику мыслей. Фонтаны и пальмы, и горнолыжные склоны.

Я покупаю заветный билет Тегеран – Шираз. Предстоит сказочное ночное путешествие с севера на юг. Автовокзал полон народа, стройными рядами стоят нетерпеливые большие и маленькие автобусы, готовые наполниться пассажирами и отправиться в путь. Нас ожидает двухэтажный красавец. Мы занимаем передние места на верхнем этаже и, как на ладони, видим открытую перед нами панораму. Автобус трогается с места, и я ощущаю себя птицей. Как будто нет передо мной стекла, и я лечу над просторами страны. Деревья сменяются степью, затем полупустыней, закат окрашивает горизонт многоцветием, которое постепенно меркнет, погружаясь в бархат сумерек. Проплывают силуэты гор и чернота просторов пустынных долин. Сон не идёт в такую ночь. Впечатления захлёстывают бурной волной. Мы делаем остановку около города Кум. Шумные придорожные магазинчики сувениров и сладостей увлекают, особенно таких любопытных туристов, как я. Большинство пассажиров из нашего автобуса отправляется в молитвенную комнату – время намаза. В предрассветной дымке наш экипаж плывёт по древней земле области Фарс. Нас встречает триумфальная арка Врат Корана, которая радушно принимает каждого, въезжающего в Шираз. Восхищает мощь Персеполиса. Город предков и колыбель цивилизации со сладким названием Персия. На его памяти более пяти тысячелетий. Свидетель расцветов и неудач, павший от рук дерзкого и великого Александра, продолжает тихую жизнь, дыша древностью...

Гробница Хафиза и усыпальница Са’ади. Эти необычайной красоты архитектурно-парковые комплексы обожаемы местными жителями и туристами.Померанцевые деревья усыпаны ярко-оранжевыми плодами, а благоухание неизвестных цветов сводит с ума.

Время моего пребывания в Иране совпадает с траурным месяцем Мухаррамом – первым месяцем мусульманского лунного календаря, и я становлюсь свидетелем всех традиционных обрядов, связанных с днём траура по случаю гибели шиитского имама Хусейна, а также его сына-младенца. Каждый год в дни Тасу’а и “Ашура (девятый и десятый дни Мухаррама) жители страны выходят на улицы городов. Моё пребывание в Ширазе пришлось на девятый день лунного мусульманского календаря. В полночь с улицы послышался всё нарастающий звук ритмичных барабанных ударов. Недоумевая, что происходит, мы устремились на улицу. Толпа людей медленно таяла, исчезая в здании напротив нашей гостиницы. Любопытство взяло верх над чувством осторожности иностранца в чужой стране, и мы присоединились к той толпе. Влившись внутрь, мы оказались в просторном, ярко освещённом помещении. В центре на трибуне возвышался человек. Под ритмичный аккомпанемент он произносил характерный речитатив. Вокруг него мужчины образовали замкнутый круг. Положив левую руку на плечо соседа, правой каждый из них плавно ударял себя по груди, вторя ритму и напевая. Женщины с детьми собрались в одной части зала и были зрителями. Кто-то из них плакал, кто-то так же, как и мужчины, ритмично повторял движение рукой. Постепенно круг расширялся, образовалось второе кольцо, третье, люди прибывали, а все мужья и сыновья, находящиеся в зале, присоединялись к общему действу. Это было как во сне. Священный гипнотический танец. Наутро весь город наполнился народом. Во всех районах шли процессии, стилизованные под шествие войск Хусейна, при этом мужчины, двигаясь в ногу в своеобразном подобии танца, символично бичевали себя специальными цепями. Большинство людей направлялись к главной мечети Шах-Чераг (Свет свыше).

Свидетелем церемоний десятого дня Мухаррама я стала уже в Тегеране. По всей стране дни скорби отмечались с равной душевностью и трепетностью. В городских театрах и на открытых площадках осуществлялись театральные постановки та”зие, мистерии, основанные на печальных исторических событиях.

Не ведая, какое время года, какой день и сколько времени длятся приключения, я устремляюсь в Исфаган. На «Картине Мира», как на ладони, узоры истории нашей Земли. Это площадь внутри старейшего караван-сарая, по всему периметру которого – сказочный восточный базар: изящная посуда и роскошные ткани, пряные фисташки и ароматные сладости, дивные ковры и небесная бирюза.

Загадка дворца Чехельсутун (Сорок колонн) в том… Раскрыть ли эту тайну? Двадцать грациозных колонн держат своды, и двадцать близнецов отражаются в прозрачной воде зеркального бассейна.

Меня ожидает далёкий северный край Хорасана. Мешхед.

Каменная гора Кухсаньги мерцает в ночи разноцветными огнями. И если подняться по мощёной дорожке на вершину, весь город развернёт свои просторы.

Край бирюзы и золотого шафрана. На стенах и портиках, снаружи и внутри мавзолея Фирдоуси высечены строки «Шахнаме». Подобно огромной каменной книге, высится он, окружённый многочисленными школьниками.

Утопает в свежести зелени Храм памяти Хайама.

Расставание мучительно.

До скорой встречи.  

Екатерина Фейн,
студенка 2 курса магистратуры Восточного факультета

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2005 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков