№ 23 (3713), 14 ноября 2005 года
главная | оглавление | <... | ...>	пути к достижению общей истины

Религиоведение
как гуманистический проект

Когда мы произносим слово «религия», в памяти каждого человека возникает множество ассоциаций. Нам представляются Парфенон и собор святого Петра в Риме, мечеть аль-Масжид аль-Харам в Мекке и Успенский собор в Москве, иконы Андрея Рублева и фрески Джотто, бронзовые изображения Осириса и каменные изваяния Будды. Мы вспоминаем о десяти заповедях Моисея и Нагорной проповеди Христа, о даосских мудрецах и джайнских аскетах, о Лютере и патриархе Никоне и о многом-многом другом. Мир религий многолик и разнообразен, как многолико и разнообразно человечество. Известны десятки тысяч религий и систем религиозных верований, одни из них связаны с великими цивилизациями, другие – объединяют членов какого-нибудь одного племени.

Марианна Шахнович, доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой философии религии и религиоведения

За сложным словом «религиоведение» скрывается область научного знания, исследующая одну из интереснейших сфер человеческой культуры, которая охватывает все исторические эпохи и оказывала и продолжает оказывать влияние практически на все виды человеческой деятельности.

В этом году исполняется 65 лет философскому факультету СПбГУ, а в следующем – 60 лет началу «жизни» религиоведения как учебной дисциплины на этом факультете. Дело в том, что преподавание истории религии началось в Санкт-Петербургском университете еще сто лет назад, в 1904 году, лекциями выдающегося этнографа, тогда еще только приват-доцента, Л.Я.Штернберга на географическом факультете, потом какое-то время продолжалось в ИФЛИ, но после 1934 г. было прекращено. Историческая заслуга декана философского факультета профессора Серебрякова заключается в том, что он не только возродил преподавание религиоведения в университете, но и перенес центр этого преподавания на философский факультет. По его инициативе в 1946-1947 учебном году в расписании занятий сначала философского, а затем и других факультетов появился курс «История религии и атеизма», большой по объему, сейчас нам такой даже и не снится – 150 часов. Открытие этого курса было обставлено очень торжественно – начался он 3 сентября 1946 г. с публичной лекции «Д.С.Аничков – первый русский историк религии»; текст ее был опубликован в «Ученых записках ЛГУ». Мне рассказывали, что тогда на эту лекцию собралось огромное количество студентов и преподавателей других факультетов, пришли сотрудники Академии наук. Это было действительно важное событие, знаменовавшее собой возвращение религиоведческой науки в университетские стены; а читал эту лекцию мой отец, ставший профессором философского факультета.

Что же представляет собой современное религиоведение, или наука о религии?

Религия понимается по-разному: и как система представлений, практик и ценностей, и как истина, и как исторический или социальный феномен, и как благочестие. В одном случае мы употребляем слово «религия» как родовое понятие, в другом говорим – «религии», подчеркивая их многообразие. Выдающийся историк религии Мирча Элиаде писал, что мы употребляем это слово, потому что у нас нет никакого другого взамен, хотя далеко не всегда оно соответствует тому, что подразумевается. Уилфред Кантвел Смит, директор Центра по изучению мировых религий при Гарвардском университете, считал, что само понятие «религия» – западноевропейская идея. То, что обычно называется «религиями», по его мнению, следует считать самодостаточными «кумулятивными традициями», иначе говоря, – типами культуры. Каждая в отдельности религия претендует на истинность, но истина связана не с «религиями», а с верой индивида. Религия становится истинной тогда, когда человек признает ее и следует ей.

Научное изучение религии в своей ранней, описательной форме возникло еще в XVIII веке как вид межкультурного сравнения конституирующих элементов религиозной веры и практики. В этот период зародилось и отечественное религиоведение, сопряженное с общим процессом создания российской этнографической и исторической науки и, естественно, повлекшим за собой сбор материалов и изучение религиозных представлений и верований многочисленных народов, населявших Российскую империю. Особую роль в этом сыграли труды В.Н.Татищева и М.В.Ломоносова, а также научные экспедиции Академии наук в Сибирь и на Дальний Восток.

Возникнув на пересечении ранней философии религии и истории, формируясь и развиваясь вместе с другими социальными науками, религиоведение превратилось в самостоятельный комплексный междисциплинарный научный проект, исследующий религию, исходя из методологических принципов и теоретических парадигм различных гуманитарных наук. Современное религиоведение включает пять научных дисциплин: историю религии, социологию религии, антропологию религии, психологию религии и феноменологию религии; каждая опирается на свою теоретико-методологическую традицию, которые нередко взаимодействуют и обогащают друг друга.

В ХХ веке сравнительное религиоведение (сравнительное исследование многообразных форм проявления религиозности в разных культурах) способствовало возникновению концепции, утверждающей, что каждая из религий мира является уникальной, каждая придает смысл человеческому существованию, каждая дает свой ответ на экзистенциальные вопросы, а все они имеют общие черты, характеризующие человека как homo religiosus (человека религиозного). Современное религиоведение рассматривает все религии как важный компонент единой культуры человечества, исследуя в равной мере как мировые религии – буддизм, христианство, ислам, так и традиционные региональные или национальные религии, а также современные религиозные движения и культы. Религиоведение анализирует причины возникновения, становления и развития религий в контексте их взаимодействия с различными культурными и социально-политическими процессами. В 1960 г. на Х конгрессе Международной ассоциации историков религии была принята декларация, согласно которой религиоведение представляет собой антропологическую дисциплину, изучающую религиозные феномены, в том числе вероучения и этос (системы ценностей) разных религий, рассматривая их как части культуры человечества в целом, не отдавая преимущества ни одной из них. Дискуссии об абсолютной ценности той или иной религии не относятся к дисциплинарному полю этой науки, а находятся в рамках теологического или философского дискурсов. Религиоведение не принимает в качестве базового утверждение о том, что значимость того или иного религиозного феномена может быть понята лишь в том случае, если религия понимается как реализация трансцендентной истины, а вот факты и выводы науки о религии могут быть использованы как в theologia naturalis, так и в любой религиозной или философской системе.

Как известно, существующие религии включают в себя не только системы религиозных представлений, выраженные в священных текстах и догматических конструкциях, но и практики повседневной жизни, нередко по своему идейному смыслу и внутренней логике далеко отстоящие от этих конструкций, или даже противоречащие им.

В рамках различных письменных религий возникают особые простонародные формы представлений и действий, с одной стороны, безусловно противоречащие так называемой «официальной» или церковной, «интеллектуальной», религиозности, а с другой, оказывающие огромное влияние на религиозную культуру того или иного общества в целом. Эти представления и практики, по преимуществу, имеют неинституализированный характер, однако со временем могут настолько распространиться и укорениться, что приобретают необходимую институализацию и даже легитимируются на официальном церковном уровне; иногда же они воплощаются в формы самостоятельных и даже оппозиционных религиозных институтов. В религиях, характеризующихся наличием письменной и устной, «высокой» и простонародной традиций, возникает своеобразный «коктейль» представлений, в котором попытаться выделить «ингредиенты» можно лишь методом интеллектуальной деконструкции, настолько плотно в народном сознании перемешивается традиционное, и, условно говоря, – «новое», то есть – принесенное письменной культурой. К примеру, существующая в русских деревнях традиция украшать в праздник Троицы жилища молодыми ветками березы восходит к древнему славянскому празднику весны семику, во время которого «завивали» березу, а известная всем песня «Во поле березонька стояла» когда-то была обрядовой, певшейся во время весеннего хоровода для «оживления» сил природы. Народную религиозность отличает соединение того, что именуют «суеверием», и официальными обрядовыми предписаниями и нормами; в ней ярче всего проявляется национальная и социально-историческая окрашенность той или иной конфессии; хотя она может иметь и вообще внеконфессиональный характер.

Антропологические исследования того, что иногда называют «народной редакцией» той или иной религии (например, – «народное православие»), подразумевают как диахронические исследования (то есть историю повседневности) на базе архивных источников, так и изучение религиозности на основе экспедиционных (полевых) материалов, но при анализе и того, и другого используются новейшие теоретические положения и методологии социальных наук. Например, современный итальянский исследователь Карло Гинзбург, опираясь на материалы инквизиционных процессов и используя так называемую «микроисторическую» методологию, написал свой знаменитый труд о мировоззрении средневекового крестьянина «Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в XVI в.» (1980). В этой книге рассказывается о судьбе средневекового итальянского простеца, по-своему интерпретировавшего Священное Писание: «сначала все было хаосом, и земля, и воздух, и вода, и огонь, – все вперемежку. И все это сбилось в один комок, как сыр в молоке, и в нем возникли черви, и эти черви были ангелы… среди ангелов был также Бог, возникший вместе с ними из того же комка…». Отличительной особенностью народной религиозности является сведение догматически и символически сложных представлений к простым, понятным, обыденным. В народном сознании происходит опредмечивание священного – оно воплощается в мирские образы и действия, поэтому космогония может осмысляться в виде появления червей в гниющем сыре, а общение со священным (сверхъестественным) может сопровождаться умилостивительными приношениями. Не следует думать, что изучение народной религиозности ограничивается лишь воссозданием прошлого; напротив, – изучение современного состояния народной религиозной культуры представляет огромный интерес и привлекает исследователей как в России, так и за рубежом. Например, в Санкт-Петербурге молодые антропологи религии занимаются изучением религиозности современной российской провинции, почитания петербургской святой Ксении Блаженной, новых религиозных движений.

С начала 90-х годов в религиоведении сформировалось течение, возвращающее исследования религии в русло объяснительных теорий, ищущее генезис религии в особенностях языка и мышления. Это направление рассматривает религию как форму познавательной деятельности и связывает проблемы генезиса религии с общими вопросами происхождения сознания и выявления специфики его ранних его форм. Это направление, получившее название «когнитивное религиоведение», возникло как определенный ответ на неудовлетворенность структуралистским и интерпретативным подходами в анализе религии, и, безусловно, как антитеза герменевтическому феноменологическому религиоведению с его эмпатией как методом познания религиозного опыта. Все шире получает развитие точка зрения, что язык – это не только набор языковых единиц, образующих автономную систему, а – проявление специфических форм мышления и культуры, в том числе и архаических, которые можно реконструировать благодаря изучению языка. Следует отметить, что пионерами этого направления еще в 30-70 гг. ХХ в. были отечественные исследователи религии, которые рассматривали возникновение и трансформацию таких культурных форм, как миф и ритуал, на основе перехода от образного к понятийному мышлению, развитие модели мира от мироощущения к мировосприятию и мировоззрению и объясняли возникновение мифологических образов и ритуала когнитивным сдвигом в архаическом сознании (О.М.Фрейденберг, И.Г.Франк-Каменецкий, И.М.Дьяконов, М.И.Шахнович и др.).

Религия формируется и развивается в обществе и под его влиянием, в свою очередь оказывая воздействие на многие процессы, происходящие в нем. Известный российский исследователь религии академик Л.Н.Митрохин отмечал, что особенность религии, позволяющая ей быть средством оправдания разных социально-политических идеалов и программ, заключается в её способности оформлять частные, исторические изменчивые политические интересы во всеобщей, универсальной форме, апеллируя к ценностям, имеющим сверхъестественное происхождение, а потому превосходящим по значению любые земные интересы. Однако следует иметь в виду, что при взаимодействии религии и политики влияние религиозного фактора нельзя ни слишком переоценивать, ни слишком недооценивать. Дело в том, что ни одна религия не имеет своего собственного политического содержания, ее могут использовать в своих собственных интересах представители самых разных политических сил и движений. Те исследователи, кто занимается изучением проблем религии и политики, стремятся выявить религиозную мотивацию тех или иных политических действий индивида, однако не следует думать, что религиозная принадлежность человека полностью детерминирует его политическое поведение. О политизации той или иной религии можно говорить только тогда, когда некие политические средства начинают использоваться в ее интересах.

Одна из важнейших гуманистических задач религиоведения – распространение объективной непредвзятой информации о религиях мира. Это необходимо не только для того, чтобы читающая публика разбиралась в том, что представляет собой, например, вызвавшая раскол в обществе, провоцирующая экстремизм книга Е.Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери», но и для того, чтобы, например, было понятно, почему Иерусалим считается городом трех религий и почему он стал на Ближнем Востоке яблоком политического раздора.

Хотим мы этого или нет, но мы существуем в мире, в котором нам необходимо признать наличие других культурных традиций, иных ментальностей, верований и практик, отличающихся от привычных нам. Процессы глобализации обнаруживают сходства и параллели в культурном развитии человечества, однако, тем не менее, следует принимать в расчет и своеобразие культурных традиций.

В этих обстоятельствах встает вопрос, как теперь понимать отношения между религиями. Следует ли просто подчеркивать различия и указывать на существование разногласий между мировыми религиями? Или рассматривать их как своеобразные пути к достижению общей истины и всеобщего спасения? Существует ли фундаментальное единство религий, скрывающееся под многообразием культурных форм? Эти вопросы были предметом обсуждения и в прошлом, но сейчас они приобрели острую актуальность. В центре современной дискуссии находится проблема понимания возможных отношений между религиями. Каждая религия претендует на исключительное право на истину. Точка зрения католической церкви: extra ecclesiam nulla salus, или позиция протестантских конфессиий, опирающихся на слова из Деяний апостолов (4:12): «…нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы спастись», в этом смысле ничем не отличаются. Однако новая эпоха, независимо от авторитета церкви или Библии, заставляет пересматривать отношение к нехристианским религиям или к новым формам религиозности, развивающимся внутри христианской традиции.

В связи с этим встает вопрос о так называем «сектоведении» и его соотношении с наукой о религии. Я не люблю слово «секта», и если и употребляю его, то в узком социологическом смысле, как «идеальный тип», характеризующий определенный (первый) этап развития религиозной организации. Существуют две этимологические традиции, одна возводит это слово к латинскому глаголу «следовать», а другая – к латинскому глаголу «разделять». Однако следует иметь в виду, что на уровне обыденного сознания или в рамках конфессионального подхода термин «секта» обладает устойчивым негативным оттенком и служит для обозначения другого/иного типа верующих и религии других/«чужих», часто с целью их дискредитации. В формировании такого представления играют роль многочисленные факторы: например, недостаток информации о вероучении и практиках «чужого» объединения; требовательность представителей этого объединения к своим адептам; наличие лидера, облечённого неограниченной властью; активный прозелитизм и прочее. Известно, что этот феномен возникает практически в любой религии в определённый момент её исторического существования. В каждой конфессии (церкви) могут появляться религиозные группы, склонные к новациям, которые можно квалифицировать как сектантские; или могут появляться фундаменталистские тенденции, которые в той или иной форме будут проявлять негативизм по отношению к существующему вероучению и религиозной практике, оказывать сильное влияние на своих приверженцев и выражать сектантские настроения.

Религиоведение – это комплекс наук о религиях, и исследователи религии стремятся наполнить эту науку гуманистическим содержанием. Начиная с Фридриха Макса Мюллера и Эмиля Дюркгейма, исследователи религии обращались к ней как к древнейшей форме духовной культуры в поисках ответов на вопрос о будущем человечества. Все исследователи, стоящие на компаративистских позициях, призывают к мирному диалогу между религиями и пытаются даже на основе своих штудий создать некие рецепты для обеспечения мира и счастья.

Мирча Элиаде, к примеру, считал, что история религий может стать философским основанием учения о новом гуманизме, призванном обогатить западную культуру духовным опытом Востока. И это должно послужить разрешению экзистенциального кризиса, в котором, согласно Элиаде, она оказалась. Я отнюдь не призываю следовать воззрениям Элиаде, которые в этой части совершенно не разделяю, однако полагаю, что преподавание истории религий как в школе, так и в университете было бы очень полезно. Надо отдать должное деканам многих факультетов нашего университета (к сожалению, не всех), которые понимают важность религиоведения не только как гуманитарной образовательной дисциплины, нужной для интеллектуального и духовного развития студента, но и как фактора воспитания толерантности и противодействия экстремизму. Благодаря такой их позиции преподаватели нашей кафедры читают курсы лекций по религиоведению не только на философском факультете, что очень отрадно.  

М.М.Шахнович

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2005 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков