№ 21 (3712), 14 октября 2005 года
главная | оглавление | <... | ...>

Музей в жизни
интеллигента

Окончание. Начало см. в № 20, сентябрь, 2005 г.

Одна учительница преподавала в 1980-е гг. в школе в районе новостроек и пригласила своих подопечных пятиклассников на поездку в воскресенье в центр города – к Адмиралтейству и Эрмитажу. Из 30 детей пришли к месту встречи 6. Съездили, посмотрели Дворцовую площадь, повосхищались. А в понедельник учительница спросила воздержавшихся от поездки деток о причине их отсутствия. И наиболее частый ответ был таков: «Мама мне сказала, что мы там уже один раз были».

Восстановление связи «дворца» и «дома» – важная культурная заслуга современности. Она осуществляется и в деятельности современных дизайнеров, и в публикациях на страницах журналов, и на выставках. Но музей, особенно дворцового типа, играет здесь ведущую роль. Эта живая, реальная, наполненная историей сфера благородного быта и высокого бытия.

Эрмитаж являет собой замечательный образец насыщения бытового пространства историческим временем. Петровский зал демонстрирует, как можно концентрировать внимание на одном лице через особую организацию объема небольшого помещения: трон расположен на возвышении, на оси симметрии. Он окружён гомоморфными структурами (портиком, охватывающим его нишей), рассчитано схождение параллельных линий стен и пола в точке завершения перспективы. Галерея 1812 г. показывает, как можно выразить скорбность — и одновременно величие и славу военной победы (ряды портретов единого стиля, создающие «полк» генералов; отсутствие естественного освещения; контраст, вызванный переходом из Тронного зала и т. п.). Иорданская лестница – блестящий образец превращения большого геометрического пространства в громадное смысловое. «Расширение» стен за счет светлой окраски и наличия окон-зеркал. «Повышение» потолка рассчитанным уменьшением однородных деталей по мере их размещения ближе к потолку, его «разлом» – выход в небо с помощью живописного плафона. Павильонный зал (с часами-павлином) раскрывает широкие возможности сочетания элементов разных культур (древнегреческой, древнеримской, мавританской, ренессансной и даже восточной: греческие колонны, римские арочные своды, двухэтажные аркады южноиспанского типа, возрожденческие ниши-беседки, копии античных скульптур). Но единство всему придает четко разработанный ритм деталей, доминирование белого цвета, игра света в хрустале великолепных люстр.

Залы русской культуры показывают, каковы возможности устройства пространства с помощью меблировки, драпировок, использования картин, скульптур, расстановки книжных шкафов (и, что особенно важно, при стилистической выверенности покоев, например, екатерининского или александровского времени).

Но, конечно же, особую важность представляют эрмитажные выставки, посвященные культурам прошлого. От древности до XX века представлены не просто экспонаты, а элементы создания, оформления национального Дома.

Большинство предметов, выставленных в зале Древнего Египта, извлечены из захоронений. Казалось бы, от песков Нила веет смертью: пирамиды, мумии, сфинксы, саркофаги. Но культура египтян была вызовом смерти, ее преодолением. Когда они строили пирамиду, то возводили дом для Человека, хотя полагали, что – для одного лишь фараона. Лучшая утварь и предметы прикладного искусства в пирамиде являли коллекцию богатств материальной культуры все страны. Статуэтки слуг фараона (пекари, виночерпии, гребцы, мукомолы) воспроизводят структуру общества. Росписи на стенах и на саркофагах моделировали географическую картину, Космос, порядок загробного царства. Надписи, помогающие душе усопшего не заблудиться и ответить на вопросы высшего судии, формировали нравственный кодекс и нормы поведения. Пирамида воплощала упорядоченный физический и духовный космос в форме Дома. И она стала моделью жизни древних египтян. Заимствуя элементы обыденной жизни дома, пирамида усилиями лучших мастеров и мыслителей выразила в «материале» идеал бытия и обратила его к тем самым «маленьким» жилищам обывателей. Поэтому египтяне уже последовательно благоустраивали свою земную жизнь в приготовлении к вечности. Яркие росписи стен, музыка, статуэтки, украшенная утварь, поучительные легенды – все вошло в Дом.

Залы древнегреческого искусства особенно поучительны. Древнеегипетская выставка находится в цокольном этаже Зимнего дворца, то есть является переоформлением помещения, которое служило раньше другим, более практическим целям. А вот выставка древнегреческих сосудов расположена в зале, который был заранее построен именно для этих экспонатов. Он моделирует древнегреческий храм. Два ряда колонн с ионическими капителями, прямоугольный узор-меандр на плитках пола, стенные росписи на античные сюжеты – все это спроектированный фон для великих подлинников древнегреческого искусства. Музей учит тому, что достойная памяти вещь должна находиться в пространстве, которое наиболее полно выражает ее суть, обеспечивает стилистическое единство «фигуры» и «фона».

Наличие самых разных видов греческих сосудов показывает многообразие функций этих предметов обихода, а значит – богатство бытовой жизни, а также отношение греков к потреблению. Например, широкогорлые кратеры использовались для смешивания вина с водой (чистое вино потребляли только пьяницы). Древние греки достигли высокого мастерства в изготовлении сосудов изящной формы. Но не меньшую роль играла роспись на них. Она сохранила изображения богов и героев – с их атлетическим сложением и выразительными жестами. Мир высокого бытия входил в быт и оживал на пиру.

Древнегреческий пир – это праздник Дома и вершина мудрого общения в слиянии с телесной радостью. Скульптуры олимпийских победителей (олимпиоников) послужили моделью не только для изваяний небожителей и росписи на сосудах. Они были идеалом, к которому стремились юноши, тренируясь в гимнасиях (залах для атлетических упражнений). И вот пир сочетал мудрую беседу красивых, телесно выразительных людей разных возрастов с роскошью стола, с музыкой, пением и танцами. И когда мыслитель поднимал чашу с фигурами богов, он в разумной речи гармонически соединял радость от происходящего события с идеей вечности истинного, справедливого и прекрасного, и изречения, произнесенные на пиру, становились мудрым наставлением на века. Чего стоит одна молитва Сократа: «О боги, дайте же мне все хорошее, даже если я не просил; и не давайте мне ничего плохого, даже если я попрошу». Не случайно диалоги Платона – великое наследие Эллады – очень часто воспроизводят сцены пира.

Римляне многое переняли от греков, высоко оценив телесный и духовный идеал эллинов. Но пошли дальше. Греки не стремились к портретированию людей, хотя и способны были создать скульптуры с «лица необщим выраженьем» (бюсты Сократа, Гомера, Александра Македонского). Главное все же заключалось в изображении человека «общей», идеальной красоты. Римляне же познали важность индивидуальности, неповторимого сочетания черт отдельного человека – и не обязательно великого. В римском Доме висели маски, снятые с лиц умерших членов семьи. И в торжественные праздники младшее поколение шествовало в масках предков. Был открыт путь к индивидуализированному портрету. Бюсты или даже статуи римлян поселились в домах, а изображения чем-то прославившихся людей стояли на главной площади вечного города – на Форуме. И если кто-либо из представителей рода совершал предосудительный поступок, всей семье запрещали пользоваться масками предков во время шествий, а решением сената могли и укрыть тканью статую знаменитого предка, стоящую на форуме и опозоренную потомком. И до тех пор, пока провинившийся не смывал достойным деянием пятно на чести рода, предки находились в «небытии». Так вызревало в культуре Рима чувство чести. А человек приучался воспринимать себя как звено в цепи предков и потомков, средоточием которых был Дом, родной очаг. И эта традиция не пропала. Недавно скончавшийся выдающийся французский писатель Эрве Базен принадлежал к старинному дворянскому роду, многим мог гордиться. Но предок писателя пять веков назад запятнал себя тем, что был членом суда, обрекшего на гибель Жанну д’Арк. И Э.Базен всю жизнь с горечью переживал свою родственную сопричастность к этому темному деянию.

Знаменитый Рыцарский зал представляет европейское средневековье в его мужестве и блеске. Но зададимся вопросом: почему вооружение, орудия убийства создавались на столь высоком художественном уровне? Ведь не украшаем же мы сейчас танк гравировкой или барельефами. Но средневековье принесло в мир и Дом новое качество. Рыцарь не может быть уподоблен киллеру. Он – паладин, воин Божий, его телесный меч соизмерим с мечом духовным – крестом. И рыцарь должен быть смелым и верным призванию, он не спутает выгодное со справедливым. И как раз в эпоху средневековья создается культ Божьей Матери. Мировое искусство получает новую и очень важную тему: материнская любовь. Ведь мать и дитя изображаются в великом единении впервые именно на иконах (в русской традиции такое изображение иногда именовалось «умилением»). Кстати, только в IV веке нашей эры убийство родителем ребенка было объявлено преступлением (христианским императором Феодосием). Но Божья матерь не только мать Христа, она еще и прекрасная и непорочная дева. Вот ей-то и стали поклоняться рыцари как небесной Даме – госпоже (собор Парижской богоматери ведь называется Нотр-Дам, то есть «наша Дама»). В ней видится идеальное начало женственности, не отягощенное плотской стороной любви. И со временем такое отношение переносится на Прекрасную Даму – предмет рыцарского преклонения. Это уже реальная женщина. Но она привлекает рыцаря своей недоступностью и способностью вызывать «чистую любовь» (платоническую, бестелесную). Так начинается формирование того типа любви, который не является продолжением плотских радостей, а направлен именно на личность, на духовный мир женщины. И рыцарская любовь становится истоком той любви, которая считается высоким чувством, что скрепляет отношения супругов. В Европе опыт такой любви охватывает около тысячелетия, в России же – только три века (с петровской эпохи).

Можно перечислять еще много моделей Дома, представленных в Эрмитаже: это и блистающий в Рафаэлевых лоджиях мир ренессансной радости, и тонкая культура светских салонов Франции эпохи барокко и рококо (залы французского искусства), это и уютные покои русских дворян XVIII – XIX вв. (выставка интерьеров в галерее русского искусства). Но идея ясна. В каждой эпохе можно увидеть те ценности Дома, которые не следует терять, а имеет смысл укреплять в современной жизни. Экспонаты, материальные предметы – это только знаки, смысл которым придают формы человеческих отношений.

Без разумного и хорошо организованного Дома человек не может в полной мере обрести высокое достоинство, преодолеть прозаичность и скудость быта как формы выживания. Финансовые возможности у людей разные. Но ничто не мешает в меру сил строить свой Дом каждому. И Эрмитаж (как великий музей) многому может научить.

• Нужно «пропитать» свое жизненное пространство временем, преодолеть отношение к жилью как к месту решения сугубо практических, кратковременных задач.
• Быт должен иметь ритм и ритуал, позволяющие выделять важные моменты домашнего общения.
• Художественные формы обогащения пространства (цвет, освещенность, гармония деталей и общего «расширения» с помощью зеркал, «возвышение» с использованием законов зрительной перспективы) играют большую роль.
• Высокохудожественное изображение членов семьи (фотографии и живописные или графические портреты, сделанные именно профессионалами) – не роскошь, а необходимость, которую не заменят кустарные снимки в фотоальбоме.
• Самые разные старинные предметы (старая утварь, старопечатные книги, игрушки, мебель) только украсят современный интерьер, придадут ему глубину во времени. Если можете, отведите комнатку или место для предметов своей национальной культуры.
• Храните старые фотографии и современную переписку, небольшого размера подарки, самые красноречивые предметы, оставленные вам близкими людьми (шаль мамы, первый ползунок ребенка, его историю болезни и излечения, книги с надписями или автографами авторов). Оставляйте хотя бы образцы газет и журналов, которые со временем постареют и вызовут любопытство у ваших детей.
• Цените и приобретайте «изящные предметы» (пусть даже в небольшом количестве). Например, Ломоносовская фабрика и сейчас выпускает изумительный столовый фарфор. Продаются дымковские игрушки, деревянная утварь с росписью Хохломы, посуда Гжели, вологодские кружева. До сих пор творят замечательные мастера, руки которых делают живой давнюю традицию. Нет денег на подлинную Хохлому, можно купить и дешевую деревянную ложку, расписанную «под Хохлому». Положите ее рядом с матрешкой (лучше без физиономий политиков).
• Посетите мастерские при художественных училищах и выберите, если понравится, гипсовую копию (бюст или маску) полюбившегося вам музейного шедевра; это вас не разорит, но нужно найти ей достойное место в вашем жилье.
• Ведите записи (ежедневные, еженедельные или ежемесячные), чтоб точнее зафиксировать прошлое. Это поможет вам и лучше понять себя, и очередной раз подумать о близких, что-то новое понять в них.
• На уличных выставках-продажах произведений современных художников всегда есть произведения, заслуживающие внимания. Подлинник не заменит никакая типографская копия. Присмотритесь, порадуйтесь и попробуйте со временем хоть что-то приобрести – ведь это надолго, может быть, навсегда.
• Собирайте коллекции того, что вам по душе (марки, монеты, медали, этикетки, открытки… если хотите, то амбарные замки). В них сохраняется дыхание прошлого. И необязательно это делать с предельной страстью и фанатизмом. Можно иметь только некоторые образцы.
• Не нужно превращать Дом в склад или лавку старьевщика, но следует помнить, что великие музеи, архивы и галереи возможны лишь тогда, когда наши с вами жилища будут хранилищем уникальной памяти каждого отдельного Дома – начальной точки собирания национальных коллекций, носителя нашей общей памяти.  

М.В.Иванов

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2005 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков