|
|
|
№ 19 (3709), 15 сентября 2005 года
|
 |
|
|
|
|
Мудрость этикета
Окончание. Начало в № 18 за 2004 г.
Принцип научения
При попадании в незнакомую ситуацию каждый человек рискует сделать что-либо неуместное: ведь «в каждой избушке свои погремушки». И никто не может быть уверенным, что заранее освоил все правила пристойного поведения. Но никакой беды в этом нет. Главное – обладать готовностью усваивать незнакомые нормы. Иначе можно попасть в весьма сложное положение.
Анекдот про японскую фиксированность и размеренность взаимоотношений звучит так. Незнакомец попадает в веселящуюся компанию смешанного состава. Все сидят за праздничным столом. Вдруг хозяин говорит: «Анекдот номер четыре». – Все смеются. Затем один из гостей: «Анекдот номер семь». – Смех усиливается. Незнакомец, чтобы поддержать общение, наобум называет число: «Анекдот номер двадцать восемь». – Следует гробовое молчание, а затем реплика: «Вы что, здесь же женщины».
Реальные случаи не менее поучительны. Когда наши войска, потеснив фашистов, вошли в Румынию, в одном крупном городе местные власти решили устроить прием в честь разгрома немцев. В мэрии был поставлен сервированный стол, хозяева встретили гостей – генералитет. Все еще стоят, как вдруг официанты начинают подносить каждому участнику приема что-то вроде пиалы с жидкостью, в которой плавает какой-то цветочек. Это была чаша для ополаскивания пальцев, наполненная мыльной водой. Каково же было смущение хозяев, когда бодрый генерал, считавший, что нельзя проявлять неуверенность, поднял эту пиалу и произнес: «За дружбу наших стран» – и стал вместе с соотечественниками отпивать из нее. Конечно, пришлось пригубить «напиток» и принимающей стороне.
Никогда не стыдно спросить в незнакомой ситуации, как лучше поступить и что лучше сказать. Умный хозяин всегда с пониманием отнесется такому вопросу.
Когда Юрий Гагарин оказался на приеме у английской королевы, то он почувствовал за столом затруднение и сказал: «Ваше величество! Здесь так много разных приборов, вилочек, ложечек, что я боюсь ошибиться. Ведь я впервые в Букингемском дворце». – Ответ Елизаветы II был полон терпимости, благодарности и юмора: «Ничего страшного. Я здесь с самого рождения, но все равно иногда совершаю какой-нибудь промах».
При контакте представителей разных культур (национальных, возрастных, профессиональных и прочее) нужно быть внимательным, потому что всегда существуют неосознанные нормы. Например, североамериканцы и мексиканцы (соседи) долгое время испытывали напряжение при общении. Первые считали вторых какими-то навязчивыми, а вторые первых – холодными и равнодушными. Обнаружилось, что мексиканцы беседуют на расстоянии более близком, чем янки. И когда южанин устанавливал «тесный» пространственный контакт, северянин автоматически отступал, сохраняя удобный ему интервал, а его собеседник вновь столь же непроизвольно сокращал дистанцию. И такой «танец», конечно же, вызывал у обоих смутную тревогу.
Присмотритесь к поведению людей в вагоне метро. Чем моложе человек, тем он громче разговаривает и захватывает большее пространство движениями рук, вращением туловища (и при наличии рюкзака за спиной). Школьники любят потолкаться и сесть друг другу на колени, как будто окружающих и не существует. А остальные пассажиры тревожно посматривают на расшалившихся соседей, опасаясь получить какую-нибудь травму. Бойкие юноши в большинстве своем научатся сдержанности взрослых. Но немало и шумливых великовозрастных пассажиров, так и не вышедших из детства. Городская цивилизация «уплотнила» людей в новых ситуациях. Старая культура на такое «сдавливание» ответила бы бунтом. Попробовал бы какой-нибудь молодой человек приблизиться к девушке на расстояние, близкое к соприкосновению! А в лифте или на эскалаторе метро это часто необходимость. Но есть достаточное количество людей, которые могут в лифте смотреть на тебя в упор, смачно уминая жвачку, громко разговаривая.
Весьма полезно учиться языковым нормам у достойных носителей литературного языка. Ведь языковые ошибки вызывают у окружающих в лучшем случае чувство снисходительности. (В пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион» Элиза Дулиттл из мелкой торговки цветами превратилась в леди на основе обучения правильному английскому языку). Говорящий избавится от «речевых пятен» жаргонности или провинциальности, когда будет произносить: он позвонИт, это красИвее, встречаемся по средАм и четвергам, на столе пирожные и тОрты. Словарь русского языка является обязательной принадлежностью воспитанного человека, который улучшает свою речь постоянно. Как говорил Вольтер, осваивать иностранный язык нужно пять лет, а родной – всю жизнь.
Принцип творчества
Казалось бы, этикет накладывает на человека цепи сковывающего поведения, ограничивает свободу, опутывает условностями, а потому приличиям приносит в жертву счастье. Скорее все наоборот.
Как человек получает именно свободу движения? Только с помощью освоенных организмом правил координации. Например, чтобы мне писать данный текст (я желаю это сделать), нужно выполнить условия закрепления тела в сидячей позе, напрячь мышцы поясницы, спины, шеи – и освободить кисть руки. В анархическом смысле слабый шахматист свободнее сильного, потому что без колебаний может пойти почти любой фигурой. А опытный игрок видит ограничения, которые накладывает на него любая позиция, знает, какие ходы не надо делать, и из оставшегося спектра вариантов выбирает лучший.
Воспитанный человек обладает полезными навыками торможения эффективного поведения, а потому не создает себе лишних проблем в процессе общения. А дальше начинается творчество – реализация своих потребностей в освободившейся от препятствий обстановке. Как в шахматной позиции (а она почти всегда уникальна) заложено много плохих путей развития, несколько хороших и один-два блестящих, так и в жизни существует спектр возможных направлений поведения с разной степенью успешности. Этикетные запреты (как и нравственные заповеди) не просто отсекают дурные варианты, но и открывают путь поиска лучших способов достижения цели.
Приведу удивительный пример. В романе Толстого «Анна Каренина» два героя, близких автору и читателю, попали в затруднительное положение. Константин Левин сделал предложение Кити и получил отказ. Очень скоро Кити поняла, что отвергла не просто достойного человека, но человека любимого. Она тяжело заболела и долго выздоравливала. Левин не переставал любить Кити. Но светские приличия запрещали делать вторичное предложение вступить в брак (это правило защищало девушку от назойливого приставания ухажера). И оба влюбленных поняли, что создан барьер, который обычными способами не преодолеть. Причем ни один из них не был до конца уверен в чувстве другого, а потому справедливо избегал прямого разговора. Они были деликатны. И тут им помогла одна светская игра, вести которую было очень сложно.
Приглашенный в дом Кити, Левин оказался рядом с ней, когда они находились после обеда прямо за столом, покрытым темной скатертью. На ней лежали мелки. Левин помнил, что при отказе ему девушка сказала: «Этого не может быть». Дальше произошло вот что.
«– Постойте, – сказал он, садясь к столу. – Я давно хотел спросить у вас одну вещь.
Он глядел ей прямо в ласковые, хотя и испуганные глаза.
– Пожалуйста, спросите.
– Вот, – сказал он и написал начальные буквы: к, в, м, о, э, н, м, б, з, л, э, н, и, т? Буквы эти значили: «когда вы мне ответили: этого не может быть, значило ли это, что никогда, или тогда?» Не было никакой вероятности, чтоб она могла понять эту сложную фразу; но он посмотрел на нее с таким видом, что жизнь его зависит от того, поймет ли она эти слова.
Она взглянула на него серьезно, потом оперла нахмуренный лоб на руку и стала читать. Изредка она взглядывала на него, спрашивая у него взглядом: «То ли это, что я думаю?»
– Я поняла, – сказала она, покраснев.
– Какое это слово? – сказал он, указывая на н, которым означалось слово
никогда.
– Это слово значит никогда, – сказала она, – но это неправда!
Он быстро стер написанное, подал ей мел и встал. Она написала: т, я, н, м, и, о…Он вдруг просиял: он понял. Это значило: «тогда я не могла иначе ответить».
Он взглянул на нее вопросительно, робко.
– Только тогда?
– Да, – отвечала ее улыбка.
– А т... А теперь? – спросил он.
– Ну, так вот прочтите. Я скажу то, чего бы желала. Очень бы желала! – Она записала начальные буквы: ч, в, м, з, и, п, ч, б. Это значило: «чтобы вы могли забыть и простить, что было».
Он схватил мел напряженными, дрожащими пальцами и, сломав его, написал начальные буквы следующего: «мне нечего забывать и прощать, я не переставал любить вас».
Она взглянула на него с остановившеюся улыбкой.
– Я поняла, – шепотом сказала она…
Он написал три буквы. Но он еще не кончил писать, а она уже читала за его рукой и сама докончила и записала ответ: Да.
– В секретаря играете? – сказал князь <отец Кити>, подходя…»[часть IV, гл. XIII]
В разговоре их все было сказано; было сказано, что она любит его, и что скажет отцу и матери, что завтра он приедет утром.
Способность сближаться в разговоре, не ставя другого в ложное положение, помогла влюбленным добиться полного взаимопонимания. И светская игра «в секретаря» дала им шанс достичь счастья. Однако только простодушный человек посчитал бы, что этикет спас собеседников. Он им помог и дал стимул к очень сложной, требующей творчества игре слов и замыслов.
Не случайно в светских салонах и высшем обществе, где нормы приличия выдерживались очень строго, ценились и острое словцо, и неожиданное предложение, что позволяло выходить из весьма щекотливых ситуаций. В сборниках, посвященных жизни великих людей, таких случаев множество.
Однажды Николай I встретил в коридоре Александринского театра знаменитого актера Каратыгина. Император знал, что тот хорошо умеет имитировать речь и движения людей, потому предложил Каратыгину изобразить его, государя. Но и Каратыгин понимал, что царь крут во гневе, а изображенную похожесть на себя люди чаще воспринимают как пародию и склонны обижаться. Попытка уклониться Каратыгину не удалась: последовал приказ. Тогда артист принял позу Николая Павловича, навел мимический грим и голосом стоящего тут же властелина сказал, обращаясь к министру из свиты: «Граф! Отправьте этому актеришке Каратыгину ящик шампанского». Представляя царя, имитатор подчеркнул и свою подчиненную позицию (суффиксом «ишк»), и веселую прозаичность своих интересов (вино). Император рассмеялся и сказал: «Быть по сему».
Но та же светскость позволяет и преподнести урок неловкому собеседнику в остроумной и безупречной форме. Как-то Пушкин встретил на улице лицеиста более позднего выпуска. Этот молодой человек, уже выслуживший значительный чин, рассказал о своей успешной карьере и несколько свысока спросил поэта: «А вы где числитесь?» – Улыбнувшись, Пушкин ответил: «Я числюсь по России».
Принцип достоинства
Этикет зиждется на идее лично достоинства и направлен на укрепление его. Успешное взаимодействие людей возможно лишь при принятии ими «языка общения», правил коммуникации. И участник группового поведения не только должен понимать мотивы и поступки партнеров, но и осознавать, чего они хотят от него. Образ себя (Я-образ) возникает у личности на базе согласованного внутригруппового контакта и осознания себя как объекта направленных на себя ожиданий окружающих. Короля делает свита. Чувство собственного достоинства соединяет в себе осознание человеком своей ценности и для себя, и для других.
Этикет дисциплинирует личность и обеспечивает сознание обратной связью. Выполняя должные и разумные правила общения, я подкрепляю самооценку за счет собственных отрефлексированных, осознанных действий. Особенно важно это тогда, когда человек попадает в неблагоприятные условия и есть риск снижения самоуважения, когда обладающие силой и властью третируют жертву, отказывая ей в признании. В таком случае именно этикетное поведение восстанавливает нравственный микроклимат личности.
Почти крайний случай унижения, растаптывания человека имел место в концлагерях. И физическая гибель наступала неизбежно, если человек падал духом и затем терял все привычки нормального поведения. Стойкий продолжал выполнять правила, которые в диких условиях насилия казались нелепой игрой. В повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича» не раз говорится о тех людях, которые от голода шли на все, вылизывая тарелки соседей, не доедавших свою пайку. И такие не выдерживали лагерной судьбы, умирали. А вот как описывается заключенный, переносивший свою бессрочную каторгу более тридцати лет:
«Об этом старике говорили Шухову, что он по лагерям да по тюрьмам сидит несчетно, сколько советская власть стоит, и ни одна амнистия его не прикоснулась, а как одна десятка кончалась, так ему сразу новую совали… Изо всех пригорбленных лагерных спин его спина отменна была прямизною, и за столом казалось, будто он еще сверх скамейки под себя что подложил… Глаза старика не юлили вслед всему, что делалось в столовой… Он мерно ел пустую баланду ложкой деревянной, надщербленной, но не уходил головой в миску, как все, а высоко носил ложки ко рту… трехсотграммовку (хлеба) свою не ложит, как все, на нечистый стол в росплесках, а – на тряпочку стираную». (Слово «ложит» вместо «кладет» писатель использует не из-за неведения литературной нормы, а для показа картины глазами героя – Ивана Денисовича Шухова, речь которого включает и диалектизмы; здесь речь изображается, а не только служит цели описать происходящее).
Этикет опирается на моральные основы, с которыми прямо связано чувство собственного достоинства. И поэтому в сложных случаях человек должен выбрать между конкурирующими ценностями, избрать высшую, даже если есть опасность показаться невежливым. Этикет подчиняется не только букве, но и духу правил.
Один из таких случаев описан в руководстве по этикету («Жизнь дома и при дворе»), опубликованном в 1872 году. Одна девушка закончила Институт благородных девиц, была красива, умна, обладала хорошими манерами. Она происходила из купеческой семьи и стремилась сама зарабатывать себе на жизнь. Девушку взяли гувернанткой в очень знатный дом. Ею были так довольны, что однажды хозяева пригласили ее с матерью на вечерний прием – и не как служанку, а как равноправную гостью (это была большая честь). Когда все собрались, стало видно, что мать девушки, пусть и по мелочам, но нарушает правила высшего света (говорит слишком громко, может с благодарностью опрокинуть пустую чашку в блюдце как знак, что больше чаю не требуется). И девушка стала в смущении поправлять свою мать. Вот это и была ошибка значительно более серьезная: во имя «формы» была нарушена заповедь уважения к родителям. Конечно, никто из присутствующих не обмолвился и словом. Но такое приглашение для нашей героини оказалось первым и последним. 
М.В.Иванов
|
