|
|
|
№ 16-17 (3705-3706), 29 июня 2005 года
|
 |
|
|
|
|
Главное – не отступать!
Академик РАН Александр Данилович НОЗДРАЧЕВ, заведующий кафедрой общей физиологии биолого-почвенного факультета — выпускникам, о выпускниках и не только.
— Александр Данилович, какие на сегодняшний день перспективы открываются перед выпускниками СПбГУ (в частности, выпускниками вашей кафедры), какие ожидают их трудности, какое будущее?
— Сейчас, в общем-то, не лучшее время для выпускников специалистов в связи с тем, что наша наука переживает сейчас довольно трудное время. Я бы даже сказал, очень трудное время, это связано с текущей реорганизацией науки. Посему спрос на специалистов весьма незначительный – если вообще он есть... Спрос на молодых специалистов остается, но он, как мне представляется, незначителен и, конечно, несопоставим с тем, что был в прежние, дореформенные времена.
|
 |
А.Д.Ноздрачев |
|
О своих студентах я могу сказать, что без работы (разумеется, я имею в виду работу по специальности) они не останутся. Петербург – это город, равных которому по концентрации физиологической мысли, по числу физиологических учреждений нет на всей планете. И, прежде всего, самый большой в мире институт по нашим проблемам – Институт физиологии им. Павлова РАН; здесь же находится еще один академический институт – Институт эволюционной физиологии; академический Институт цитологии, который изучает проблемы, связанные с генетикой, с ионными, мембранными и прочими фундаментальными предметами, которым мы учим в университете. Здесь же располагается и еще один академический институт – Институт мозга человека, само название которого говорит о том, что именно лежит в полосе его научных интересов; здесь, наконец, большой, именитый Институт экспериментальной медицины, где была выполнена та замечательная работа Ивана Петровича Павлова, которая принесла России первую Нобелевскую премию. Впрочем, это была первая премия по физиологии вообще, потому как три предыдущие премии были вручены как за достижения в области медицины. Вполне понятно, что эти пять академических учреждений плюс институты прикладного плана – Институт акушерства и гинекологии, Институт болезней уха, горла, носа и другие, конечно, требуют специалистов-физиологов, они там необходимы и будут туда поступать, потому что прежде чем что-то исправлять, надо знать конструкцию; прежде чем лечить, надо знать физиологию, то бишь функцию.
Санкт-Петербургский университет– явление особое в российском образовании. Практически вся российская наука, фундаментальные её направления, пошли именно отсюда, со Стрелки Васильевского острова. И эйлеры, и менделеевы, и павловы – все они вышли в научный мир именно с Менделеевской линии, с Университетской набережной. Мировая научная общественность хорошо об этом знает кстати. СПбГУ – первым ещё в Советском Союзе начал переходить на многоуровневую систему образования. В самом начале перестройки, в конце 1980-х годов, на биолого-почвенном факультете начали делать первые шаги в этом направлении. Реальный переход мы осуществили в начале 1990-х, сохранив привычную программу подготовки специалистов и открыв бакалаврскую и магистерскую программы. Я говорю об этом сейчас, потому что всё это очень хорошо знают наши зарубежные коллеги; и когда возникает вопрос о приглашении кого-то из молодых, они с радостью берут именно наших выпускников... С одной стороны, конечно, обидно: мы готовим, стремимся вложить в своих учеников максимум знаний, а их уводят. Но с другой стороны, если бы наша подготовка не была столь привлекательной, никто бы наших ребят специалистов не пригласил. Очень надеюсь, что в ближайшее время наладится что-то и у нас.
— Кафедра физиологии продолжает традиции Павлова, Сеченова и других патриархов отечественной физиологии…
– Кафедра совсем необычная. Строго говоря, кафедра общей физиологии – это феномен развития всей физиологии XIX–XX столетий. Организовал кафедру Филипп Васильевич Овсянников – он же организовал крошечную физиологическую лабораторию во флигеле на Университетской, 5, которая ныне превратилась в Институт им. И.П.Павлова РАН. Овсянникову принадлежит открытие сосудо-двигательного центра в продолговатом мозгу позвоночника. С деятельностью этого центра связано управление всей сердечно-сосудистой системой. Вы представляете себе, какое значение имеет это открытие, ведь сердечно-сосудистая патология – это проблема номер один современной медицины. Овсянников позвал сюда Ивана Михайловича Сеченова – отца русской физиологии. Вместе с Ильёй Фаддеевичем Ционом Овсянников вырастил Павлова. Овсянников же пригласил и оставил на кафедре будущего члена-корреспондента РАН Николая Евгеньевича Введенского. И Овсянников, и Сеченов, и Введенский, и Павлов были нейрофизиологами; потому Санкт-Петербургская научная школа физиологии – школа нейрофизиологическая. Затем, в 1900 году, на кафедру пришёл Алексей Алексеевич Ухтомский – князь из Рюриковичей, ставший впоследствии знаменитым академиком… Это опять-таки нейрофизиология, но очень своеобразная: на её плечах стоят и психология, и философия, и очень многие современные гуманитарные направления, которые опираются на работу Ухтомского, посвящённую, например, доминантным аспектам высшей нервной деятельности. Позже ученики Ухтомского, член-корреспондент Академии медицинских наук Леонид Леонидович Васильев и профессор Николай Васильевич Голиков, продуктивно развивали то, что было заложено предшественниками.
Из нашей университетской физиологической школы вышло много ярчайших личностей – академик Бериташвили, который создал грузинскую физиологию, академик Воронцов, который дал начало украинской физиологии. Прямо или косвенно любая персона в современной физиологии страны связана с III этажом здания Двенадцати коллегий, где помещается кафедра.
Если обратиться к истории, к тому времени, когда наш университет ещё назывался Академическим, то в приказе ректора Миллера мы найдём: с 1 июня 1738 года, с 16 часов по полудни профессору Вильбрехту (он был академиком Петровской Академии наук) читать физиологию...
– Александр Данилович, как вам кажется, почему сегодня стоит быть выпускником СПбГУ?
– Фундаментальная наука, которой обучают в университете — она всегда была, есть и останется тем основанием (самым главным!), на котором можно построить всё, что угодно – от бунгало до арки Главного штаба. Хороший фундамент определяет очень многое, если не всё, – остальное зависит от фантазии и мастерства строителя… В университете 8 нобелевских лауреатов. Они сформировались на хорошем фундаменте.
– Скажите, есть ли среди сегодняшних выпускников университета те, кто смог бы в будущем претендовать на Нобелевскую премию?
– Сейчас трудно говорить, что из кого получится… Конечно, есть! Народ наш талантлив, ребята у нас хорошие, подготовка – дай бог каждому университету давать такую! Называть фамилии – дело неблагодарное, потому что помимо научных достижений есть целый ряд, так сказать, привходящих факторов получения Нобелевской премии. Я хорошо это знаю и так определённо говорю об этом, потому что недавно мы завершили выпуск серии книг, посвящённых нобелевским лауреатам. Первая книга – о нобелевских лауреатах по физиологии или медицине. В ней мы привели и проанализировали все Нобелевские премии в этом направлении. Вторая книга посвящена всем нобелевским лауреатам по химии, а в начале марта этого года мы выпустили двухтомник «Нобелевские премии по физике». Издания иллюстрированы портретами учёных и снабжены полной библиографией, они подробно излагают историю открытий – и всю предысторию. Эти книги – очень неплохой подарок всем тем, кто занимается научной деятельностью. Ведь история Нобелевских премий – это история современной науки.
– Что вы пожелаете выпускникам университета?
– Ни пуха, ни пера! – и можете посылать меня к чёрту, я отнесусь к этому с юмором… Самое главное на этом трудном этапе жизни – не торопясь, но чётко определиться в своих устремлениях и не отступать. Если это серьёзная, выношенная цель – то идти к этой цели несмотря ни на что. Хорошая, достойная цель, конечно, всегда требует жертв… Вы думаете, Павлову было легко? И у него были моменты, когда он готов был бросить науку (об этом у нас не много говорят, но я знал непосредственных учеников Павлова – Быкова, Розенталя, Абуладзе, Майорова; многих его помощников – и у меня сложился достаточно определённый его портрет). Тем не менее Павлов твёрдо шёл к своей цели – и крупнее, значительнее Ивана Петровича Павлова фигуры ни в физиологии, ни в медицине нет. 
Вопросы задавал Вадим Хохряков
|
