|
|
|
№ 10-11 (3699-3700), 20 мая 2005 года
|
 |
|
продолжаем разговор
|
|
|
«От университета требуют яблок,
но о яблоне никто не заботится!..»
Среди химиков династия Фаворских хорошо известна. Начиная с основателя — академика АН СССР Алексея Евграфовича Фаворского, лауреата Сталинской премии, Героя социалистического труда. Его основополагающие труды по химии производных ацетилена послужили теоретической базой для создания одного из типов синтетического каучука и других химических производств и внесли существенный вклад в фундаментальные исследования в области органической химии. В любом учебнике по органической химии приводятся именные реакции Фаворского. В Петербурге одна из улиц названа его именем. Он был родом из семьи священника в Павлове-на-Оке Нижегородской губернии. Этот город скоро будет праздновать 440 лет со дня основания, и недавно городской музей прислал письмо внуку Алексея Евграфовича с просьбой прислать новые документы о жизни деда. В музее открыта постоянная экспозиция, посвященная А.Е.Фаворскому, а в городе воздвигнут памятник крупному ученому, находящемуся на улице его имени. Большой заслугой А.Е.Фаворского является создание крупнейшей отечественной научной школы в области органической химии. Не по случайному совпадению славные научные традиции этой школы успешно развиваются в Иркутском институте химии СО РАН, носящем имя Фаворского и находящемся на улице его имени. Руководит институтом талантливый ученый и блестящий организатор науки академик РАН Б.А.Трофимов.
|
 |
И.Н.Домнин |
|
Профессор Алексей Евграфович Фаворский преподавал в Санкт-Петербургском Императорском университете, затем в ЛГУ, Технологическом институте и одновременно был директором академического Института органической химии в Москве. Его дочери тоже стали профессорами: Ирина Алексеевна и Татьяна Алексеевна — химиками, а Марина Алексеевна — геологом. Так что сын Ирины Алексеевны, Иван Никитич ДОМНИН, — профессор-химик уже в третьем поколении. Его отец, профессор Никита Андреевич Домнин, был деканом химического факультета, директором НИИ химии, ректором ЛГУ. Поэтому проблемы профессорского корпуса Иван Никитич знает не только “по горизонтали”, но и “по вертикали”.
— В начале ХХ века полный профессор университета получал чин действительного статского советника — дворянский титул, в ранге генерала, и соответствующее “генеральское” жалование. А через сто лет, в начале века XXI-го, ученые и преподаватели вузов выходили на митинг, как я запомнил, с плакатом “Нищий профессор — позор общества!..” И дело даже не в материальном вознаграждении, а в социальном статусе. Раньше, лет двадцать-тридцать назад, еще на нашей памяти, было совсем иное отношение к профессорам, другое восприятие. Профессор, как справедливо считалось, — это уважаемый человек, он входил в элиту общества. А что сейчас?!
Правда, тогда в Ленинграде не было такого безумного количества вузов. Сегодня их, наверное, больше сотни! И численность профессоров тоже была куда ниже, на такие высокие должности был естественный отбор. Профессорами становились, как правило, по призванию.
Сегодня Россия существует в основном за счет продажи за рубеж вытекающей из трубы нефти и перекачиваемого газа, да еще за счет крепких мужичков, которые валят лес и, обрубив сучья, везут его в соседнюю Финляндию. А там из него делают элитную мебель и продают по всей Европе, получая доход несоизмеримо больший, чем собственники леса. Сегодня профессора необходимы для того, чтобы создавать High-Tech, высокие технологии, за которыми будущее. Технический прогресс современного общества определяется возможностью новых прорывов в области науки и техники, при этом время, необходимое для внедрения новых научных открытий в практику, в ХХI веке резко сократилось.
Университет, по моему убеждению, основан на принципе “золотой рыбки”. Поймать ее очень трудно, но очень хочется, каждому ученому. Плотвы, ершей, окушков много, а золотой рыбки всё нет. Вон вроде бы блеснула золотая чешуйка, бросаешься туда, вычерпаешь тонны воды и тины, а рыбки нет и нет!.. Но если кто-то из твоих коллег наконец-то поймает-таки свою золотую рыбку — сделает открытие мирового уровня, и оно внедряется, принося такой доход, который сразу же окупает содержание университета на многие годы!
Однако для реализации такого явления имеется одно существенное “но”. Получается замкнутый круг: в естественных науках — таких как химия, физика, биология — невозможно сделать открытие без современного оборудования и необходимых материалов, иначе говоря, без крупных финансовых вложений. Трудно сделать открытие в одиночку, нужны стабильно работающие научные школы, с традициями, нужны учителя и ученики, передача опыта из поколения в поколение. Но сейчас молодые редко идут в науку — только около 20% выпускников естественных факультетов, в лучшем случае, работают по специальности. Они просто-напросто не могут найти своим знаниям надлежащего применения. Стипендия аспиранта у нас сегодня — 1 000 рублей. Согласитесь, что это несерьезная сумма, раза в три меньше прожиточного минимума. Очень немногие на такие условия соглашаются. Они все вынуждены еще где-то работать, причем опять же работать не по специальности.
В одном из самых престижных университетов США и мира – Гарвардском (основан в 1636 году) – фонды составляют 22,6 млрд долларов США. Среди его бывших и нынешних преподавателей — 41 нобелевский лауреат. Американские толстосумы охотно вносят дотации на банковские счета университетов, поскольку благотворительные акции либо не облагаются налогом вообще, либо сумма налогообложения существенно уменьшается. Президентом Гарвардского университета является Л. Саммерс, бывший министр финансов США. Вероятно, если бы кто-нибудь из высокопоставленных московских финансовых чиновников согласился занять пост руководителя какого-либо университета, ему можно было бы поставить прижизненный памятник.
Вы знаете, что самый простой способ достать осенью яблоки — спилить яблоню и собрать их на земле? Это если не задумываться над вопросом: откуда возьмутся яблоки на следующий год. Так и происходит сегодня с наукой, с высшим образованием. Если ждешь каких-то плодов, то за яблоней надо ухаживать: удобрять землю, подрезать сучья, прививать культурные подвои. У нас же от университетов требуют яблок, но о яблоне, их приносящей, заботятся очень мало.
Внутри университета профессора до сих пор— элита (ведь академиков и членов-корреспондентов РАН можно по пальцам пересчитать, даже не на каждом факультете они есть). А если выйти в город и судить по общим стандартам, по уровню доходов, например, то не все профессора войдут даже в средний класс!.. На зарплату профессора существовать достаточно трудно. Приходится брать дополнительные контракты, решать какие-то сторонние задачи, на что уходит много времени и сил.
От государства денег на научное и учебное оборудование поступает очень мало. Поэтому мы вынуждены искать какие-то сторонние источники дохода, чтобы не закрывать практикумы, где студенты получают экспериментальную подготовку в какой-либо области естествознания. Химии и физике нельзя научить умозрительно, по чертежу или схеме. Студент должен учиться, ставя опыты своими руками. Раньше большинство наших выпускников шли в науку: в Ленинграде были Всесоюзный институт синтетического каучука, Государственный институт прикладной химии, НПО «Пластполимер», Государственный оптический институт, другие отраслевые институты — все они сильно сокращены в последние годы. Думали, что вместо них возникнут частные фирмы, но они возникают с трудом — налоговое бремя не способствует процветанию мелкого и среднего бизнеса... На Западе многие химические фирмы работают успешно, хотя часть из них в условиях рыночной экономики не выдерживают конкуренции. Уровень зарплаты в них в два раза выше, чем в университетах. Поскольку в университетах режим работы и право выбора научной тематики более либеральные, то каждый исследователь волен выбрать свободу занятий или зарплату.
А вот типичная история для вуза естественнонаучного профиля. После защиты дипломных работ нескольких выпускников оставили для работы на кафедре. Довольно скоро они сообщили, что нашли работу на парфюмерном производстве. На вопрос о том, какого рода деятельность им предложена, они сообщили: будем большими деревянными лопатами перемешивать в чанах парфюмерные смеси, а зарплата — более 20 тысяч рублей. Для такой “сложнейшей” деятельности им вовсе не нужно было получать естественнонаучное образование. Непонятно, отчего так происходит, что неквалифицированный труд у нас ценится гораздо выше квалифицированного? А интеллектуальный труд часто оказывается невостребованным вообще.
Но пока в государстве продолжается растаскивание по карманам доходов от продажи сырья, ничего не изменится. И при этом говорят, что денег на науку негде взять... Как это — негде? Только с нашей безумной экономикой такое может быть. Надо менять условия игры. Ни в одной стране мира такого нет: с миллиардера-олигарха берут те же самые 13% подоходного налога, так же, как и с профессора! Я разговаривал на эту тему со шведскими коллегами. Они говорят, что в их стране состоятельные люди еще подумают, становиться ли им миллионерами. Потому что там государство забирает у миллионеров 85% их дохода, действует разумный принцип: чем больше зарабатываешь, тем больше должен отдавать — поэтому и страна у них считается “самой социалистической”, есть деньги на социальные программы. А богачи и на 15% своих миллионных доходов смогут безбедно и даже припеваючи существовать. К сожалению, наши олигархи, составив свои капиталы в России, предпочитают вкладывать свои деньги в недвижимость либо на экзотических островах в теплых морях (иногда с покупкой самих островов), либо в европейских столицах. Чтобы выкарабкаться из дикого, пещерного капитализма, по-видимому, необходимо задаваться не только традиционным русским вопросом «что делать?» но и вопросом «как делать?» Иначе говоря, разрабатывать и претворять в жизнь соответствующие подходы к укреплению связей между властью и народом, ограничивать всевластие чиновничества.
У нас сейчас намереваются учредить новую общественную организацию — Профессорское собрание Санкт-Петербурга. Честно говоря, у меня есть некоторые сомнения в дееспособности и эффективности работы этого нового общественного органа. Уже давно создан Союз ученых. Возможно, я не располагаю достаточной информацией о проведенной им работе, но широкого общественного резонанса его деятельность, по-видимому, не имеет.
Роль городского Профессорского собрания может заключаться в том, чтобы дать понять власть имущим, показать ближайшую альтернативу: кем Россия себя считает — сырьевым придатком Запада или самостоятельной державой с эффективной системой управления народным хозяйством. Если мы выбираем второй путь, то надо планомерно возрождать отечественную науку, поднимать уровень образования, финансировать проведение научно-исследовательской работы на современном уровне, а это значит — на новейшем оборудовании. Необходимо создавать приличные условия для работы молодых ученых здесь, на Родине — чтобы они не уезжали за рубеж, куда их с удовольствием приглашают. Чтобы интеллектуальный труд был востребован, а результаты его находили надлежащее применение. Чтобы выпускники университета могли себя реализовать в рамках своей профессии, а не только в коммерции.
...Как видите, профессорские проблемы — это не только проблемы самих профессоров. Это проблемы российского высшего образования и науки. И невозможно повысить престиж или улучшить благосостояние профессора без решения назревших глобальных проблем высшей школы. 
Вопросы задавал Евгений Голубев
|
