|
|
|
№ 8 (3697), 25 апреля 2005 года
|
 |
|
 |
|
|
Ты всегда в ответе за тех,
кого зачислил?
У меня воспалился зуб мудрости. Но я не решаюсь его удалить. Какая-никакая, а все-таки часть меня. Несправедливо удалять часть себя только за то, что она хочет расти и развиваться. Это будет форменный акт тирании в масштабах отдельно взятого организма.
На уровне жизненной философии все это звучит, в общем, красиво, но никакого отношения к врачебному процессу не имеет. Примерно так же обстояли дела с аргументами ораторов на митинге в поддержку отчисленного студента Владимира Линда. С пятого курса философского факультета Владимир Линд был отчислен за неявку на экзамены. Причина общеизвестна – с декабря прошлого года студент Линд сидит в Бутырской тюрьме.
14 декабря 40 юношей и девушек (средний возраст – 20 лет), являющихся членами НБП, вошли в общественную приемную одного из министров в Москве. Они забаррикадировались в одном из кабинетов, выкрикивали лозунги, разбрасывали листовки и демонстрировали в окно транспарант. За все это им было предъявлено обвинение в насильственном захвате власти, которое предполагает сроки от 12 до 20 лет. Потом статью заменили. Ранее они обвинялись в попытке насильственного захвата власти (статья 278 УК РФ), порче госимущества (статья 167) и вандализме (статья 214). Теперь – в массовых беспорядках (статья 212 УК РФ), и им грозит самое меньшее – три года лишения свободы. Чтобы сломать жизнь, этого тоже вполне достаточно.
Университет на произошедшее отреагировал автоматически – по Уставу. То есть никак не отреагировал. Нацболы попытались воззвать к совести учреждения.
Произошедшее уже стало фактом истории. Акция проведена, участники арестованы, дальнейшее уже относительно. Вернее, зависит от отношения. Поэтому исход непредсказуем. Безопаснее всего сохранять нейтралитет.
Разница между университетом и…
университетом
Площадь академика Сахарова, белые флаги партии «Яблоко» и красные — партии НБП с портретами Ленина и Че Гевары, на зеленой скульптуре в центре – скорбные потеки там, где предполагается лицо.
Сначала преамбула – рассказ о том, за что Владимир Линд оказался в тюрьме, и почему его отчислили. Исторические аллюзии на диссидентов и неугодных, которых тоже отчисляли из университета. Вывод: в России есть политзаключенные, и один из них – студент (теперь бывший) СПбГУ, которого отчислили за его политические убеждения. Сбор подписей за восстановление Линда.
Общее ощущение от митинга могу выразить одним не слишком печатным словом – «палевно». Потому как частные ощущения были слишком разнообразны. Молодежь с активной позицией собралась, чтобы заступиться за своего товарища. А вышло – поскандалить. Случай Линда в итоге стал иллюстрацией к истерическим выпадам в адрес существующего порядка вещей. Начали с требования восстановить конкретного студента на конкретном факультете, а закончили криками «позор» и «новая Россия». Конечно, метод индукции имеет право быть, но когда смешиваются искание справедливости и утверждение позиций, уже найденных заранее – чувствуется некий диссонанс.
Случайных людей на митинге практически не было, только сочувствующие и наблюдатели. В среде митингующих шел информационный обмен листовками и новостями – кто где был и что по этому поводу думает. Студенты проходили мимо. Зрительский интерес происходящее вызвало у гостей города. В самый разгар митинга на площади материализовался туристический автобус, и из него начали выгружаться пожилые туристы монголоидной наружности, в цветастых курточках и детсадовских панамках одинакового кроя. Сохраняя приличную дистанцию и не отходя от автобуса слишком далеко, туристы достали фотоаппараты. Интересно: я каждый день по несколько раз хожу через площадь Сахарова, но ни разу не видела, чтобы сюда привозили иностранцев полюбоваться на зеленый памятник или фасад БАН. В место концентрации цветастых панамок устремились симпатичные девочки-подростки с пачкой партийных газет.
Собственно, толпы как таковой на митинге не наблюдалось. Несколько человек держали черный транспарант, который почему-то хотелось назвать баннером. За спинами державших «баннер» условная толпа была и вовсе разрежена. Я спросила у одного из державших, что на этой штуке написано. Молодой человек вытянул шею, потом сказал, что ему не видно. Что надо обойти и встать со стороны ораторов, тогда только получится прочитать надпись целиком. К счастью, мне не пришлось этого делать: нашелся один знающий, который сказал: «свободу политическим заключенным».
Минут за десять до конца митинга яблочники скатали свои флаги и переключились в режим наблюдения. Энбэпэшники тем временем как раз дошли до лозунгов со словом «революция».
Между всеми этими подробностями выступил представитель философского факультета, научный руководитель Владимира Линда. Он заявил, что к политическим убеждениям Линда университет не имеет никаких претензий, и что как только Владимир Линд выйдет на свободу, то есть когда с него будет снято обвинение, его восстановят в соответствии с правилами. Отчислили его тоже в соответствии с правилами.
Ситуация получается достойная учебника логики. Митингующие требовали восстановления Линда на факультете и отдельно – его освобождения. Но даже если бы его восстановили, реализовать свои студенческие права и обязанности Линд, находясь в заключении, все равно не смог бы. То есть фактически освобождения Владимира Линда потребовали от администрации университета.
Но официально в функции университета не входит решение личных проблем студентов. Хотя прецеденты есть. Универсанты оказали помощь студенту геологического факультета, который серьезно пострадал от хулиганского нападения и оказался в инвалидной коляске. Тем не менее надо понимать разницу между университетом-учреждением и университетом-общностью людей, корпорацией, о которой так часто вспоминают, когда хотят доказать уникальность СПбГУ и лишний раз утвердиться в ласкающем самолюбие мнении, что Большой университет – больше, чем совокупность аудиторий, в которых читают лекции и принимают экзамены.
Митингующие выбрали не того адресата, поэтому их мероприятие не вышло за рамки жанра провокации. Или тусовки. Одним нравится трясти «козой» на рок-концерте, другим – выкрикивать в мегафон лозунги. Третьим – повторять эти лозунги хором. А кому-то вообще приятнее всего вышивать крестиком в кружке рукоделия. И никакой существенной разницы между этими любителями я лично не вижу.
Когда речь идет о человеческой позиции, надо обращаться не к учреждению, а к людям. Тем самым людям, которые случайно шли мимо и не остановились, чтобы поинтересоваться происходящим. Поднимать гражданское самосознание студентов надо не через отрицание авторитета учебного заведения, а обращаясь к ним, студентам, как мыслящим личностям – напрямую. Только НБП вряд ли до этого дойдет – они заняты другим. И дело Линда – и еще тридцати девяти молодых людей, студентов и рабочих, которые в речах митингующих промелькнули бесцветными статистами – может так и остаться символом, вроде значка с революционным лозунгом. Символом, в который каждый волен вкладывать свой собственный смысл, не сильно задумываясь о том, что за этим значком – кроме подросткового протеста и эстетики хаоса – стоит нарушенная человеческая жизнь. 
Венера Галеева
|
