|
№ 8 (3697), 25 апреля 2005 года
|
|
|
|
|
|
С революцией – и сквозь года
Когда сегодня все чаще и чаще мне слышатся разговоры о бесконечной череде так называемых “цветочных” революций, об их грандиозности, массовости, стремительности, мне хочется задать лишь один вопрос: а как же наша, самая что ни на есть родная и настоящая (в отличие от этих “бархатных”) революция? Нет-нет, я не хочу сказать, что принадлежу к какому-нибудь там студенческому обществу наподобие “Пора”! А ведь недавно оно докатилось и до нашей страны. И не думайте, что я надеюсь на какую-нибудь “яблоневую” революцию в России. Мне лишь хочется отметить, что за очередным однодневным информационным бумом по этому поводу почти совсем без внимания осталось столь немаловажное событие, почти напрямую связанное с происходящими ныне событиями. Я говорю о Первой Русской революции.
5 января этого года исполнилось сто лет с начала событий, давших толчок всем дальнейшим событиям, потрясшим царскую патриархальную Россию, в корне изменившим все ее дальнейшее развитие. То были по-настоящему революционные события.
Все говорят о важности происходящего в Грузии, Молдавии, на Украине, теперь вот – в Киргизии. Однако все почему-то не хотят помнить, что одна лишь Первая Русская революция была в десятки, сотни раз сильнее и кровопролитнее всех этих вместе взятых.
А по новостям опять показывают счастливо улыбающуюся бабу Лену, радующуюся тому, что в ее дальневосточной деревеньке наконец-то появилась связь в виде старенького, давно уж снятого с производства сотового телефона, которым можно пользоваться одним на весь поселок, и то не более получаса в день – садится быстро…
Хорошо, что не все опускают из внимания знаменательные события, и еще есть места, где достойно описывается минувшее. Так, например, в Музее политической истории России проходит выставка, приуроченная как раз к этой дате. Она вся целиком посвящена событиям пятых-шестых годов. И такое мероприятие не могло меня – студента-политолога нашей родной alma mater – не заинтересовать. Статья, собственно, и является результатом моего недавнего посещения данной экспозиции.
Первое, что при беглом осмотре сразу бросается в глаза, так это обилие карикатурного жанра. Никогда бы не подумал, что основным художественным приемом, используемым тогда, могла быть карикатура! Не графика, не лозунги, не брошюры и листовки, а лишь карикатура. Однако если судить по стендам, а также многочисленным советам и ответам смотрителей музея, узнавших, с какой целью я посетил эту выставку, и прямо роившихся кругом, – так вот, если судить по всему этому, то становится очевидно, что уже задолго до 1917 года карикатура была у россиян в моде и почете.
По моим личным представлениям, этот жанр был скорее присущ Октябрю, с его гротескными изображениями-обличениями буржуев, царя, беляков, интервентов и прочих других ревнителей “антинародных” порядков. Оказалось, ошибочными были эти мои представления.
Чего только стоит открытка с подписью “Его величество Пролетарий Всероссийский” и изображенной на ней ухмыляющейся бандитской физиономией явно нерусского происхождения, все в каком-то ядовито-красном цвете. А “ясно-солнышко” царь-император, со своей отрубленной головой в руках и солнцем в форме головы? Или вышагивающие в неуклюжем ряду рабочие с молотками да лопатами, волочимыми ими за собой, а рядом стоят брошенные ими, уже ставшие ненужными станки; или поделенный надвое мир, где с одного конца представлены хорошо одетые и сытые крестьяне с церквями, а с другой видны голод, нищета, убийства и даже каннибализм, а над всем этим виднеется сам красный дьявол из самой преисподней, как-то отчетливо знакомо прищуривший свой глаз, да с бородкой, напоминающей все того же лидера большевиков…
В то время карикатура была не просто изображением, высмеивающим тот либо иной конкретный персонаж, но это было оружие борьбы для обеих сторон.
Ведь тот, над кем смеешься, уже не страшен и тем более не опасен. Он – смешон.
Почему-то нынче это совсем выходит из моды, и традиции тех лет, “Крокодила”, “Боевого карандаша” ли, уже некому перенимать. Или не стало задора и огня в нашем поколении, не знаю даже.
Помимо карикатуры на выставке были представлены и традиционные для таких мероприятий экспонаты: исторические фотографии, предметы быта тех лет, сабли, которыми вершилась (а может, подавлялась?) революция, копии документов и приказов и так далее.
В особую статью хочется выделить также зарисовки тех событий, широко представленные на выставке. Можно увидеть штриховые рисунки из зала суда, где идет процесс над зачинщиком стачки; с улицы, где жандармы ведут очередного излишне неуемного на язык рабочего... На отдельном стенде расположена череда зарисовок разгона митингов и протестных шествий. Авторы в совершенстве донесли до нас парой росчерков и печать страха на лице пятящегося рабочего, и поднятую в замахе саблю жандарма, и образ разбегающихся с мостовой кто куда людей. И все же фрагментность графики доносит до нас, что сам автор был в гуще событий, видел все это, и потом уже в более спокойной обстановке быстро дорисовывал изображение, подсказываемое еще не успевшим забыть увиденные ужасы сознанием. Все зарисовки настоящие, частично осыпавшиеся из-за дешевого карандаша, которым были нарисованы, так что в некоторых местах уже с трудом можно разобрать в серо-желтой массе цвета, где есть конь, где человек, где сабля.
Излишняя угловатость черт и отсутствие полутонов лишь подчеркивают, в каком темпе создавались эти работы, что не может не сделать чести их авторам, ведь итог получился жизненным и страшным, как, уверен, и планировалось.
Вообще же было бы уместно сравнить эти графические работы, создавшиеся в разгаре революционных событий пятых-шестых годов, с подобными как по стилистике, так и по содержанию, но только блокадной эпохи нашего города. Я говорю о достаточно известном (даже среди уж совсем неинтересующейся историей молодежи) художнике А.Ф.Пахомове, создававшем удивительно печальные и трогающие изображения в самые лютые морозы зимы сорок первого года. Как там, так и тут злободневность и очевидная неповторимость событий позволяют отнести, возможно, не самые удачные с творческой точки зрения работы в разряд шедевров если не мировой, то российской действительности. И это не говоря об их очевидной исторической ценности.
Четкость линий, достаточная плавность поворота головы, верная игра цвета и тени – да разве это главное при той масштабности жизни, что шла тогда? В конце концов, вспомним хотя бы Пастернака, заслужившего всемирный почет и уважение своим знаменитым романом не из-за замечательного стиля или выдающегося искусства прозаика, внезапно открывшегося в нем. Скорее, в связи со злободневностью описываемого там, да с редкой по трагичности судьбой героя.
Этого оказалось достаточно для такого воздействия на читателя, что книгу не могут забыть и по сей день. То же, полагаю, можно сказать о героях и писателях Первой русской революции.
Между прочим, для меня было очень занимательным прочесть имена и фамилии авторов выставленных на обозрение работ. Я удивился не только потому, что почти все было подписано и не оказалось, можно сказать, ни одного, как это сейчас стало очень модно, “no name” продукта (попробуйте-ка побывать на какой-нибудь схожей выставке работ – вы поймете, что я имею в виду). Куда больше я был поражен тем, что не было НИ ОДНОЙ, поверьте мне – три раза сверяли со смотрителями подписи – повторяющейся фамилии! То есть это означало, что даже та группа набросков, о которой я только что писал, была создана разными людьми. Открытое, безбоязненное авторство подписей подтверждает, что такие с первого взгляда схожие вещи были созданы теми, кто, возможно, просто не знал о существовании другого…
Наверное, атмосфера динамичности и интерактивности, создаваемая ими в их графических набросках, доносится до зрителя столь живо, что невольно забываешь о разнице стилей, “подключаясь” к событиям на бумаге.
То же можно в целом сказать и о других экспонатах. Еще бы – к примеру, затупленная пожелтевшая сталь полицейского палаша с зазубринами по всей поверхности; простреленная с козырька кожаная кепи старомодного фасона… Ну чем вам не включенность? Брр, мурашки по коже так и бегут, как представишь лишнего.
Подводя итог, хочется сказать, что в двух словах никогда не изложишь все то, что хочешь и вроде бы даже можешь. Так и тут: за рамками, увы, осталось еще столько не упомянутого, но, гарантирую, заслуживающего того ничуть не меньше. Да, кстати, ведь еще можно успеть посетить саму выставку, так как она будет открыта вплоть до конца мая. Рекомендую – не пожалеете, и вход именно на нее бесплатен (о, благородный шаг музея!), что немаловажно для нашей студенческой братии.
И… как хорошо, что есть люди, умеющие правильно ориентироваться в облаках истории и уделяющие внимание тому, что того заслуживает, и опускающие то, что не достойно упоминания. Ведь в итоге все должно соответствовать общеизвестному “Богу – богово, а кесарю – кесарево”. Разве вы так не считаете? А насчет революций… То была Первая, затем по пятам следовали Вторая и Третья. Да хватит с нас, достаточно, ребята!
Константин Белов, студент философского факультета, отделения политологии
|