|
|
|
№ 4 (3693), 11 марта 2005 года
|
 |
|
|
|
|
Твой путеводитель
по... ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Слово «глобализация» прочно вошло в лексикон журналистов, политиков и просто людей, которые следят за мировыми экономическими процессами. Но что стоит за этим словом? Часто мы употребляем его, плохо представляя, что оно конкретно обозначает. Попытаемся в этом разобраться.
Британские экономисты в книге «Глобальная трансформация. Политика, экономика, культура» следующим образом описывают процесс глобализации: «Глобализация может быть определена как ускоряющийся процесс расширения и углубления взаимосвязанности стран мира во всех сферах современной общественной жизни – от культуры до преступности, от финансов до духовности».
Глобализация – это объективный процесс, набирающий все большую силу. Бурное развитие компьютерной техники и электронных телекоммуникаций, появление высокоскоростного и более экономичного транспорта – все это резко сократило расстояния между континентами и государствами. Переливающиеся из страны в страну потоки товаров и услуг, капиталов и людей, трансграничные и трансконтинентальные системы электронных коммуникаций, нефте- и газопроводов, деятельность международных экономических и финансовых организаций и корпораций образовали ткань глобальной экономики, в которую в большей или меньшей степени вплетены все без исключения национальные хозяйства. При этом самой главной угрозой, которую порождает глобализация, является то, что любые разрывы в этой ткани грозят бедами каждому участнику.
Трехэтапная глобализация
Профессор экономического факультета СПбГУ В.М.Шавшуков выделяет три этапа в развитии процессов глобализации. Первый этап, по его мнению, имел место в 80-е годы ХХ века и характеризовался представлением о мировой экономике как о глобальном рынке, построенном на основе мировых денег. На роль такой глобальной валюты претендовал, понятное дело, американский доллар. Однако в силу того, что долларовая масса была уже тогда очень сильно оторвана от реального производства в США, а также в силу развития рынка евровалют (рынок облигаций, на котором можно получить кредит в одной из основных мировых валют), превращение доллара в мировые деньги не состоялось.
В 1990-х годах концепция глобализации изменилась. На втором этапе глобализацию стали ассоциировать с либерализацией (снятием ограничений) заимствований на международных рынках. Национальные правительства теряли монополию на проведение денежно-кредитной политики (которая включает, в том числе, и регулирование предложения денег в стране), компании получали возможность самостоятельно делать заимствования на международных финансовых рынках. Последним отводилась роль ядра процессов глобализации. Однако волна кризисов 1997–2002 гг., прокатившаяся по развивающимся странам, и начало рецессии в развитых странах показали несостоятельность международных рынков в объединении мирового сообщества. Обострились противоречия между национальным и глобальным.
В настоящее время разворачивается новый этап глобализации. Сегодня происходит активная транснационализация производства, торговой и банковской деятельности. Под этими терминами понимается «обрастание» материнских компаний многочисленными дочерними структурами в разных уголках мира. Например, компания Samsung имеет 30 дочерних компаний и 80 филиалов, осуществляющих реализацию продукции компании в более чем 150 странах мира (различие между филиалом и дочерней компанией – в степени самостоятельности). В 2001 году насчитывалось 65 тыс. транснациональных корпораций (ТНК) и 850 тыс. их иностранных филиалов по всему миру. Кроме того, важную роль в мировых экономических процессах стали играть международные финансовые организации (МВФ, Всемирный Банк и др.), а также международный военно-политический ресурс развитых стран.
Зачем строить завод
в Индонезии?
Главной причиной, почему крупные компании решают создать дочернюю структуру за рубежом, является желание снизить себестоимость свой продукции за счет более дешевой рабочей силы. Все знают, что труд в разных государствах оплачивается по-разному. Даже в пределах одной страны могут быть существенные различия. Например, разница между Москвой и Санкт-Петербургом в среднем уровне оплаты труда – почти в 3 раза. Одно российское швейное предприятие – «Зарина» – решило воспользоваться этим перепадом и перенесло свой завод из Санкт-Петербурга в Псков, так как там можно было платить в 2,5 раза меньше. В международном масштабе различия в оплате труда еще значительнее. Например, если в США минимальный уровень оплаты труда – около 5 долл. в час, то в Индонезии рабочим можно платить 1 доллар… в день! Индия, Китай, страны Юго-Восточной Азии – это те регионы, в которых ТНК стремятся разместить свои производственные подразделения, чтобы тем самым сэкономить на «зарплатной» составляющей.
Однако переносить производство имеет смысл только в том случае, если оно трудоемко – то есть если используется преимущественно труд рабочих. Яркий пример – швейная промышленность. Швейное производство перемещается сегодня по всему миру в поисках более дешевых рабочих рук. Так, открыть свою фабрику в Индонезии решила фирма Nike (спортивная одежда и обувь), снизив тем самым издержки на оплату труда в 56 раз! Есть примеры и другого характера, но демонстрируют они тот же принцип. Тайваньский производитель компьютерной техники Acer в середине 90-х годов уделял большое внимание российскому рынку. В компании стали просчитывать вариант открытия сборочного производства в России – с целью сэкономить на транспортных издержках, а вдобавок и на стоимости оплаты труда (даже по сравнению с Тайванем!). Однако расчеты показали, что, поскольку трудоемкость производства на Acer составляла всего 4%, то существенной экономии на зарплате не получалось. В результате решено было все-таки перенести производство, но не в Россию, а в Финляндию – там и инфраструктура получше, и культура труда повыше. Тем более что выбор пал на город Лаппеенранта, который находится почти на русско-финской границе недалеко от Выборга.
О пользе табачных фабрик
С одной стороны, приход иностранной компании на национальный рынок имеет множество положительных сторон. Действительно, если на территории какой-нибудь небольшой развивающейся страны (например, Сингапура) крупная международная компания (например, Panasonic) строит свое сборочное производство, то происходят как минимум следующие изменения. Во-первых, осуществление подобной инвестиции означает крупное вливание в экономику страны. Причем не только единовременное – в дальнейшем такое производство может стать крупным налогоплательщиком. Например, одним из основных поставщиков средств в бюджет Санкт-Петербурга (города, который вполне сопоставим с небольшой страной) является японская табачная фирма JTI. А крупнейшим налогоплательщиком в Ленинградской области является опять же табачный гигант Phillip Morris.
Во многих странах третьего мира очень слабая финансовая система, которая не в состоянии поставлять необходимое количество кредитных ресурсов на местный рынок. С приходом ТНК ситуация меняется. Часто вместе с филиалом ТНК в страну «приходит» и филиал крупного международного банка – платить налоги и осуществлять расчеты ТНК предпочитают через надежных финансовых посредников. Благодаря этому страна получает доступ к международным кредитным ресурсам, которые обычно дешевле, чем на местном финансовом рынке (хотя бы из-за ограниченности последних). Иногда филиал ТНК может иметь в своей структуре подразделение, отвечающее за финансовое обеспечение его деятельности. Подобное подразделение может самостоятельно вступать в финансовые отношения с местным бизнесом. Эффект для национальной экономики тот же. Наконец, просто внимание крупной международной компании к той или иной стране может подать пример другим подобным компаниям, в том числе банкам, а также повысить суверенный рейтинг страны. Все это способствует привлечению в страну международного капитала. В этом, кстати, состоит одно из самых важных положительных последствий глобализации.
Далее, ТНК – это всегда крупный работодатель. Даже если она оплачивает труд на уровне, обычном для местного рынка (не стоит забывать, что в развивающиеся страны ТНК приходят именно затем, чтобы сэкономить на оплате труда), то она все равно дает работу нескольким тысячам человек. Хотя обычно в филиалах крупных западных компаний зарплата несколько выше, чем в среднем по стране. Ведь куда мы все мечтаем устроиться на работу? На Coca-Cola, Phillip Morris, в PricewaterhousCoopers и в Raiffeisen-Bank – потому что известно, что там «хорошо платят».
Наконец, есть и другие выгоды, которые не являются напрямую экономическими. Приход на местный рынок ТНК вынуждает местных производителей стремиться соответствовать новым стандартам качества менеджмента и производимых товаров – иначе они просто будут раздавлены сильным конкурентом. Появление в развивающихся странах наукоемких производств (тот же Panasonic) способствует передаче научных и технических знаний, доступ к которым до сих пор был закрыт для этих стран. Филиалы западных компаний (пока что и у нас в стране) – это пример культуры труда, пример организации производства и менеджмента. ТНК хоть и предъявляют высокие требования к своим сотрудникам из числа местного населения, но зато самым талантливым открываются широкие перспективы, вплоть до работы за рубежом. И т.д., и т.п. Причем этим список не ограничивается.
Не слушайте неудачников
Тем не менее на деле происходят и противоположные процессы. Да, действительно, приход на национальный рынок ведет к повышению конкуренции и, следовательно, к повышению качества. Однако сильная иностранная компания очень часто способна уничтожить всех местных конкурентов – особенно небольшие компании, которые являются основой экономики. Так, например, во всем мире производители лимонадов не выдерживали конкуренции со стороны Coca-Cola и Pepsi. Такая же судьба постигла и большинство национальных производителей мороженого с приходом на рынок компании Unilever. В приведенных примерах «вымирали» целые отрасли национальной экономики.
Однако необходимо различать два «течения» в критике глобализации. Первое мнение (только что изложенное) основывается на объективном анализе рынков. Его высказывает, например, известный американский экономист, лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц. Второе мнение, тоже критическое, исходит от представителей компаний, которые не выдержали конкуренции со стороны ТНК и поэтому называют глобализацию «злом». Однако во многих случаях причиной провала этих компаний был консерватизм их менеджмента, который не пожелал (или не успел) произвести необходимые изменения внутри компании в ответ на изменившиеся внешние условия. Вряд ли стоит принимать мнение последних во внимание при объективном анализе последствий глобализации.
Реальные проблемы с транснационализацией бизнеса на этом не исчерпываются. Один из неназванных «плюсов» глобализации состоит в том, что ТНК способны значительно снижать цены своих конечных продуктов за счет масштабов производства, качественного менеджмента и т.д. Например, Wal Mart способна предложить более дешевые товары, чем местные торговые сети, что особенно важно для бедных стран. Однако довольно часто ТНК, уничтожив своих местных конкурентов, начинают использовать свою монопольную власть и повышать цены.
Другая ситуация. ТНК с «горящими глазами» начинает использовать все возможности по минимизации расходов на заработную плату. Как тут удержаться, когда можно платить в 56 раз меньше, чем на родине, в США! Поэтому реальных улучшений условий труда в тех развивающихся странах, где такая ТНК открывает филиалы, не происходит. И только с течением времени приходит понимание того, что лучшие условия труда способствуют повышению производительности, а в некоторых случаях позволяют снизить общие издержки. Более того, самые современные теории мнеджмента говорят о том, что «эксплуатация» местного населения больше уже не дает былых выгод компании. В условиях глобализированной экономики акцент должен быть смещен на максимальное повышение производительности, что требует создания повышенных стимулов для работников.
Аргентина – глобализация:
счёт 0 : 5
Негативные последствия транснационализации капитала демонстрирует ряд проколов и в банковской сфере. Яркий пример – Аргентина. Перед кризисом 2001 года банковская сфера этой страны попала под контроль иностранных банков, которые стали проводить кредитную политику в своих интересах. Кредиты предоставлялись в основном филиалам ТНК и крупнейшим местным компаниям, при этом малый и средний бизнес были оставлены без внимания. Однако именно малый и средний бизнес – основа экономики любой страны. Отсутствие финансирования привело к замедлению роста в этих секторах экономики Аргентины, что стало одной из причин кризиса 2001 года.
Как пишет Джозеф Стиглиц в своей книге «Глобализация и ее разочарования», благодаря аргентинскому кризису стало ясно, что важно создать не просто устойчивую банковскую систему (для этого достаточно просто обязать банки вкладывать средства в безрисковые ценные бумаги), а такую устойчивую банковскую систему, кредиты которой способствовали бы экономическому росту. В случае Аргентины отсутствие подобной системы привело к макроэкономической нестабильности. Прекращение экономического роста вело к увеличивающемуся бюджетному дефициту (за счет механизма налогообложения). Параллельно с этим МВФ (к которому обычно обращаются за помощью страны с финансовыми проблемами) потребовал сократить государственные расходы и повысить ставки налогов. Все вместе это запустило в действие «замкнутый круг» экономического спада и социальных волнений.
Вообще, вторжение иностранных банков в национальную банковскую систему часто приносит больше вреда, чем пользы. Дело в том, что национальные банки гораздо более чувствительны к денежно-кредитной политике, которую проводит центральный банк. Например, снижая ставку рефинансирования (ставка, под которую центральный банк готов кредитовать коммерческие банки), ЦБ может увеличить предложение кредита в экономике, и наоборот. В зависимости от национального законодательства, коммерческие банки в той или иной степени реагируют на подобные сигналы. В гораздо меньшей степени на них будут реагировать иностранные банки. Денежно-кредитная политика государства может преследовать социально значимые цели – направление финансовых ресурсов в менее привлекательные регионы страны, льготное кредитование определенных слоев населения и т.д. Иностранные банки обычно подобные цели не заботят. Поэтому страшен тот вариант, когда банковская система оказывается в руках иностранных банков.
О вреде горячего
Как уже говорилось, одна из сторон глобализации – интернационализация капитала. Это явление представляет собой перетекание по всему миру – из одной страны в другую, из одного региона мира в другой – огромных объемов финансовых средств в виде инвестиций, займов и кредитов. Интернационализация капитала – явление, в принципе, положительное. Оно способствует концентрации капитала и его эффективному использованию на строительство тех объектов и производств, в создании которых та или иная страна нуждается. Международный капитал сыграл важную роль в создании динамично развивающихся экономик таких стран, как Сингапур, Малайзия и даже Китай.
Однако интернационализация капитала – оружие обоюдоострое, которым необходимо пользоваться умеючи. Во-первых, правительства стран, куда направлен приток капитала, должны уметь управлять этим притоком – проводить такую денежно-кредитную и валютную политику, чтобы эти деньги шли на пользу экономике. Во-вторых, необходимо иметь в виду, что большая часть международного капитала имеет спекулятивный характер. Это так называемые «горячие деньги», которые устремляются в страну не как инвестиции в реальный сектор, а с целью наживиться за счет более высоких процентных ставок. С одинаковой легкостью они как притекают в страну, так и уходят из нее. Если ситуация в стране ухудшается (падают ставки, усиливаются политические риски и т.д.) – «горячие деньги» стремительным потоком «бегут» из страны, оставляя ее в состоянии жестокого финансового кризиса. А если это крупная страна, которая имеет тесные экономические связи с соседними странами, или, что еще хуже, целый регион – тогда под угрозу ставится стабильность всей мировой финансовой системы.
Самый яркий пример такой ситуации – финансовый кризис в странах Юго-Восточной Азии в 1997-98 годах. Тогда страны ЮВА на протяжении нескольких лет «впитывали» в себя огромные потоки иностранных капиталов – причем как инвестиционных, так и спекулятивных. А когда стал очевиден «перегрев» экономик этих стран, началось бегство капиталов. При этом многие инвестиции были осуществлены нерационально, кредиты на местном уровне выдавались беспорядочно и без соответствующих гарантий (в этих промахах были виноваты правительства) – поэтому вернуть многие кредиты и проценты по ним для стран ЮВА оказалось невозможно. Последовала череда банкротств и дефолтов азиатских компаний. Большую часть кредитов сразу уже можно было считать потерянной навсегда. Это сильно ударило по кредиторам. В первую очередь – по Японии, задолженность по кредитам перед которой со стороны стран ЮВА на конец 1997 года оценивалась в 250 млрд долл. Последовал спад в экономике Японии и серьезное снижение курса иены, что в свою очередь спровоцировало новый виток финансового кризиса в азиатских странах. Параллельно кризис вышел за пределы азиатского региона и ударил по всем регионам мира, которые вкладывали в экономику стран ЮВА – Европе, России, США, Южной Америке. Очень сильно пострадали европейские банки, которые в результате кризиса недосчитались 20 млрд долл.
Кто «правее»
У глобализации есть как ярые сторонники, так и воинствующие противники. Решить, кто из них объективно «правее», достаточно сложно. Как мы постарались продемонстрировать, глобализация – это очень сложный процесс, имеющий и положительные, и отрицательные стороны. Одно можно сказать с уверенностью: это объективно идущий процесс, воспрепятствовать которому силами одного или нескольких правительств практически невозможно.
Да и надо ли? Выгоды, которые приносит глобализация многим странам – особенно развивающимся – огромны. Те же проблемы, которые создает глобализация, могут быть сглажены. На уровне предприятий главная роль в этом может отводиться стратегии «равнения на лучших». Вот что по этому поводу говорит «гуру» менеджмента, самый известный теоретик менеджмента ХХ века Питер Друкер: «Глобальная конкуренция должна стать стратегической целью всех учреждений. Ни одно учреждение, будь то коммерческое предприятие, университет или больница, не может рассчитывать на выживание, не говоря уже об успехе, если не будет соответствовать стандартам, которые устанавливают лидеры индустрии, в какой части мира они бы ни находились». Друкер тем самым не ставит вопроса о том, «хорошо» глобализация или «плохо». Он принимает ее как данность и предлагает стратегию, как выжить в этих условиях.
На государственном уровне тоже есть способы не повторить пример стран Юго-Восточной Азии. Как уже было сказано раньше, одна из причин кризиса была в неумении правительств управлять притоком международного капитала, правильно и по назначению его использовать. Для того чтобы грамотно управлять процессом инвестирования, страна должна иметь слаженную, четко организованную валютно-финансовую систему, способную направлять поток капитала в нужное русло и контролировать дальнейшее движение финансовых средств. Конечно, справиться с потоками спекулятивного капитала достаточно сложно. Но для этого некоторые страны принимают законы, ограничивающие свободу перемещения «горячих денег» и поощряющие приток реальных инвестиций.
Одним словом, вряд ли имеет смысл продолжать дискуссию о вреде и пользе глобализации. Целесообразнее принять этот процесс как данность и искать способы застраховать себя от тех угроз, которые он в себе несет. 
Дмитрий Фиалковский
|
