|
№ 4 (3693), 11 марта 2005 года
|
 |
|
|
|
|
Пожар –
не повод суетиться
Недавно мне открылась объективная истина:
релятивизм стал нормой повседневной
жизни. Видимо, это последняя из всех возможных истин. Впрочем, все относительно.
Посреди приятной и внушающей мечты о несбыточном прогулки по магазину «Ткани» телефон вдруг разродился неожиданным вопросом: «С тобой все в порядке?».
Получив утвердительный ответ, моя встревоженная коллега сообщила, что на улице Кораблестроителей горит второй корпус общежития университета. Причем, горит сильно.
А я, между прочим, живу в общежитии на Кораблестроителей. Или уже пора говорить об этом факте в прошедшем времени?
Вот ведь жизнь как устроена – я из дому всего сорок минут назад отлучилась, и ничто не предвещало приключений.
Первое мое движение было нервное и в сторону родной общаги. Но подруги погасили порыв, справедливо заметив, что если пожар действительно сильный, то я все равно ничего не успею, а если слабый, то и дергаться нечего. Я согласилась с этой логикой, продемонстрировав полное отсутствие репортерского рефлекса.
Возвращаясь в общежитие спустя несколько часов, я издалека начала присматриваться к чертам фасада второго корпуса – не зияют ли где выжженные окна. На первый взгляд, все было в порядке. На вахте я поинтересовалась, что же произошло. Узнала следующее: горело на третьем этаже, пострадал один блок, потому что там оставили включенный обогреватель. Потушили быстро, и никто не пострадал.
Весь вечер мне казалось, что пахнет гарью. Соседки говорили, что действительно пахнет.
На следующий день другая моя коллега порадовала письмом по электронной почте. В письме были выдержки из разных информационных лент. Привожу дословно, а то еще не поверите. Особое внимание надо обращать на время возгорания, этажи, адреса и прочие факты.
1. АЖУР. Лента оперативной информации 09 февраля 2005 года, среда
09/02/05/10 НА ВАСИЛЬЕВСКОМ ОСТРОВЕ ГОРИТ ОБЩЕЖИТИЕ СПбГУ
Пожар в здании общежития СПбГУ тушат сейчас пожарные Василеостровского района.
Как сообщили корреспонденту АЖУР в управлении информации и связей с общественностью МЧС РФ по Петербургу, возгорание в корпусе 2 дома 20 по улице Кораблестроителей, где расположено общежитие, начался около 14.18. По предварительным данным, очаг возгорания находится в одном из блоков на третьем этаже 18-этажного здания. По словам огнеборцев, на месте наблюдается сильное задымление.
2. СПБ-ТАСС
Пожарные борются с огнем, вспыхнувшим в одном из общежитий Санкт-Петербургского государственного университета. Информация о возгорании в доме номер 20, корпус 1 на улице Кораблестроителей поступила в 13:45 мск, сообщили корр. СПб-ТАСС в пресс-центре противопожарной службы МЧС. Очаг огня возник в одной из комнат на 3-м этаже 16-этажного здания. Наблюдается сильное задымление, общая площадь пожара пока неизвестна. На тушении задействованы 7 пожарных расчетов.
3. Росбалт, 09/02/2005, Новости Петербурга 14:39
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 9 февраля. В городе на Неве горит общежитие Санкт-Петербургского государственного университета. Как сообщили Росбалту в управлении по связям со СМИ и общественными организациями ГУ МЧС РФ по Петербургу, сообщение о пожаре в доме № 20, корпус 2 по улице Кораблестроителей поступило в 13:43 мск. По предварительным данным, горит расположенный на третьем этаже многоэтажного жилого дома блок общежития СПбГУ. Проводится эвакуация студентов и жильцов общежития. На месте происшествия работают 7 единиц техники пожарного отряда Василеостровского района. Тем не менее тушение ведется по первому номеру сложности, самому низкому. Информация о повышении номера пожара до 1 бис не поступала.
Чего стоит только странное словосочетание в ленте «Росбалта»: «блок общежития СПбГУ на третьем этаже жилого дома»! И что это за «жильцы» делят здание со студентами? Я знаю, чем это может закончиться. Антинаучным диспутом на тему: «Во что превратилось студенческое общежитие, уплотненное наполовину под гостиницу, при том что студентов селить некуда». Так что про «жилой дом» больше ни звука.
Пересказывать комментарий коллеги к сообщению СПб-ТАСС не буду, а то они обидятся. Замечу лишь, что этажей всегда было восемнадцать, можно приехать и пересчитать.
И это – единственное, что я могу утверждать наверняка.
Потому что тут-то мне и открылась истина. Я поняла одну простую вещь: даже живя в этом самом втором корпусе, даже задав соответствующий вопрос охране и получив на него вежливый ответ, я ни за какие коврижки не рискну утверждать, что моя версия случившегося правильна. В конце концов, меня не было ни в горящем блоке, ни в непосредственной близости от него. К счастью.
Потому что информация давно перестала быть чем-то ценным даже в журналистской среде. Ради нескольких строчек в газете никто не станет заниматься самоистязанием или лезть под горячую руку трудящимся «огнеборцам». Ставка ниже, чем жизнь.
Поэтому цифры, обозначающие время возгорания и номер корпуса, запутались в оптоволоконных джунглях и дошли до адресатов изрядно обкусанными телефонными монстрами. Они похожи на монстров кариозных, только страшнее – против них бытовая химия бессильна.
Слова, передаваемые на расстояние больше двух метров, часто страдают от техногенных помех. Впрочем, давно уже доказано, что для самых фатальных искажений достаточно и нескольких сантиметров пути по нервным окончаниям – из лобных долей головного мозга к речевому аппарату. «Мысль изреченная есть ложь», об этом еще Тютчев писал.
Из происшедшего я сделала вывод: слова стремительно теряют свою ценность. Если так и дальше пойдет, зарабатывать словами на жизнь скоро станет так же безнравственно, как наводить эротические мороки с помощью лисьего хвоста.
Спасение возможно. Но для этого надо работать. Руками. Вырезать из бумаги снежинки. Лепить из строительной глины портреты любимых друзей. Рисовать батиком по ткани. Последнее практикую сама и рекомендую всем, у кого достанет терпения. Дорисовав то, что хотелось, расписанную ткань надо просушить, завернуть в газету и отнести в больницу, где есть автоклав. После дезинфекции, то есть высокотемпературной обработки, ваши художества станут водостойкими, что особенно ценно в условиях петербургского климата. Некоторые жрецы автоклава настолько привыкли к визитам профессиональных художников, что им не придется долго объяснять, зачем вы принесли им этот подозрительный газетный рулон.
А слова лучше оставить на откуп торжествующему релятивизму. Лингвистическая действительность обманчива: даже если на заборе написано какое-нибудь слово, то это еще не значит, что обозначенный объект присутствует где-то рядом. 
Венера Галеева
|
