|
|
|
№ 2 (3691), 11 февраля 2005 года
|
 |
|
|
|
|
Что такое русский?
Это судьба…
Что значит сегодня быть русским? Жить в России? Иметь безупречно славянскую генеалогию? Говорить на русском языке? Являться гражданином Российской Федерации? После распада СССР эти вопросы для многих людей оказались далеко не праздными. Выяснилось, что ответы на них не только напрямую влияют на качество жизни – от этого порой зависит, удастся ли сохранить саму жизнь…
А что значит быть шведом, американцем, французом? В эпоху миграции-эмиграции, нового великого переселения народов об этом нельзя не задуматься. Прежние мифы уходят в прошлое, новые еще не родились. Хотим мы или нет, реалии наступившего тысячелетия заставляют размышлять о проблемах национальной и культурной идентичности практически каждого жителя Земли. Принадлежность к определенной культуре и национальная идентичность все чаще становятся результатом самоопределения, все меньше зависят от географических границ и биологических корней. Об этом – новая повесть Риммы Марковой «Черный викинг».
Главный герой повести — подросток Александр, которого зовут также Алесандро, Алекс, Шурка, Сашка, Саша и Сашенька. «Я даже не могу сказать, какое из моих имен нравится мне больше остальных. Я сам, когда знакомлюсь с кем-нибудь, говорю Александр, но Шурка проще и привычнее, и Алекс мне тоже нравится», — размышляет чернокожий мальчик, живущий в Швеции, но считающий себя русским. Впрочем, национальность его родителей формально не дает к тому никаких оснований: его отец – наполовину сомалиец, наполовину итальянец, а мать – еврейка из России. «Мой цвет кожи не подходит ни для Швеции, ни для России. Я – черный… Цветной или черный. Глупое какое-то определение… В Швеции почти все белые, и в России тоже».
Во времена СССР «пролетарский интернационализм» был одним из краеугольных камней советской идеологии. Считалось, что в стране победившего социализма нет и не может быть национальной розни, расовых предрассудков. Тщательно следили за тем, чтобы в органах власти были пропорционально представлены люди разных национальностей. Официально поощрялись межнациональные браки (естественно, заключаемые в пределах СССР) и другие проявления «дружбы народов». Пропагандистская машина без устали обличала империалистический Запад, где существовало деление на людей первого и второго сорта в зависимости от цвета кожи и разреза глаз. Однако во многом желаемое выдавалось за действительное. В СССР «было много всякого, что противоречило идеалам, и даже расизм», — вспоминает отец «черного викинга» Александра, сомалиец, приехавший когда-то в Союз учиться на врача. «Папа сперва даже хотел уехать из Союза, но потом все-таки решил остаться. Он хотел выучиться, чтобы вернуться в Сомали образованным и строить там общество, которое действительно будет справедливым. А потом началась перестройка…»
Бурные события в России и Сомали в конце концов привели к тому, что интернациональная семья оказалась в благополучной спокойной Швеции. Однако истинная толерантность, как выяснилось, не является ныне отличительной чертой ни российского, ни шведского общества. Об этом свидетельствуют факты: в одном из наиболее престижных московских вузов молодые россияне зверски избивают чернокожих однокурсников, а в Санкт-Петербурге подростки расправляются с мирным торговцем арбузами – «лицом кавказской национальности». Примеров национализма и расизма в нашем отечестве становится все больше, эти проявления все отвратительнее. Молодые шведские националисты демонстрируют аналогичное поведение, заставляя вспоминать скорее уроки немецкой истории, чем шведский «социализм с человеческим лицом».
О подобных страшных и позорных акциях в повести речи нет. В жизни «черного викинга» — чернокожего русского шведа – самым тяжелым событием становится смерть отца от неизлечимой болезни. Но, может быть, именно эта душевная травма подталкивает Алесандро-Алекса-Шурку к рефлексии на тему самоидентификации. Кто я? Кем был мой отец? Кто мои мать, дед, бабушка, младший брат Джо? Какое место занимает каждый из нас в мире, где все привычно разбиваются на стаи по принципу «свой-чужой»? «Мы в русской школе читали, что у человека должно быть чувство Родины. Но если я родился в России, а вырос в Швеции, получается, что у меня две Родины. Но я не швед и не русский. Я и там и там чужой, а чужих не любят нигде. Значит, у меня нет Родины? И где моя «историческая родина»? В Израиле? Сомали? Италии? Так я не был там никогда. Если я сам чужой и в России, и в Швеции, то другие страны для меня чужие. Какая же это Родина?»
Повесть Риммы Марковой вроде бы обращена к молодежи, но проблемы, поднятые в ней, не осознаны, в первую очередь, старшим поколением. Сегодня в мире все смешалось, как в доме Облонских. Помните? Глава семьи, изменивший жене с прислугой, почему-то вызывает больше сочувствия, чем обманутая верная супруга… В жизни нет однозначных, для всех равно приемлемых ответов даже на простые вопросы. А тот, кто пытается их навязывать, рискует выпустить из бутылки джинна агрессии и хаоса. Кто я такой? Каждый отвечает сам.
… «Джо чего-то там услышал и кричит:
— Я тоже русский.
Мама говорит:
— Какой же ты русский? Ты же в Швеции родился. Тебя даже в Россию без приглашения не пустят.
— А я все равно русский, — говорит Джо. — Я сам по себе русский, без вашей России»»… 
Наталья Абельская,
член Союза журналистов
|
