№ 6 (3662), 19 марта 2004 года
главная | оглавление | <... | ...>	имена в истории университета

Первая женщина–преподаватель
Санкт-Петербургского университета

Сегодня, когда не менее половины студентов, профессорско-преподавательского состава и сотрудников других подразделений нашего университета составляют представительницы прекрасной половины человечества, и мы везде встречаем красивые женские лица и улыбки, даже трудно себе представить, что сто лет назад ситуация была совершенно иной. В списках профессоров и приват-доцентов университета, составленных в 1916 г., можно было найти всего две женские фамилии. Это были приват-доценты историко-филологического факультета Ольга Антоновна Добиаш-Рождественская и Мария Андреевна Островская. Если о первой из них, выдающейся исследовательнице западноевропейского средневековья, члене-корреспонденте АН СССР, авторе более 80 научных трудов, создательнице школы латинской палеографии, воспитавшей немало учеников, существует множество публикаций и даже целая монография, то имя второй известно только узкому кругу специалистов по историографии русского Севера. А между тем именно она ровно 90 лет назад, в 1914 г., стала первой женщиной – преподавателем Санкт-Петербургского университета.

Семинарий С.Ф.Платонова на ВЖК

Мария Андреевна Островская родилась 24 февраля (по новому стилю она указывала дату 8 марта) 1884 г. в Казани, в семье потомственных дворян. 13 марта девочку крестили в казанском Петропавловском соборе. Ее родителями были адвокат, надворный советник, Андрей Николаевич Островский, окончивший в 1866 г. курс наук в Императорском Московском университете со степенью кандидата юридических наук, и Наталья Александровна Островская, в девичестве Татаринова, а по первому мужу Грибовская. Кроме Марии, у них было еще два сына: старший Дмитрий и младший Андрей. Судя по всему, семья жила безбедно: Андрей Николаевич владел имением в Чистопольском уезде (которое перешло потом его дочери, Марии Андреевне), где несколько лет подряд избирался мировым судьей, а также был управляющим Саратовским отделением Государственного Дворянского земельного и Крестьянского поземельного банков, получая жалованья 4000 рублей в год. «За особо выдающиеся отличия» он был пожалован кавалером ордена Св. Станислава 2-й степени, а также серебряной медалью в память о царствовании императора Александра III и бронзовой за труды по первой всеобщей переписи населения 1897 года.

Его дочь Мария в 1896 г. поступила в четвертый класс Казанской Мариинской женской гимназии, общий курс которой закончила в 1900 г. с золотой медалью, получив отличные оценки по Закону Божию, русскому и церковно-славянскому языку, математике, физике, географии и естественной истории. Она также «обучалась чистописанию с удовлетворительными и рукоделию с хорошими успехами». Сверх того, из необязательных предметов гимназического курса она изучала французский и немецкий языки «с отличными успехами». По окончании общего курса Мария слушала в 1900–1901 гг. при той же гимназии специальный курс по педагогике, бухгалтерии, дидактике и методике преподавания предметов учебного курса женских гимназий, а также упражнялась в педагогической практике. Вследствие этого Педагогический совет гимназии предоставил ей звание домашней наставницы.

В августе 1901 г. Мария была принята в число слушательниц историко-филологического отделения Высших женских (Бестужевских) курсов в Санкт-Петербурге. Будучи состоятельным человеком, Андрей Николаевич смог оплатить обучение дочери на курсах, Мария стала жить при матери в Петербурге. До этого семья жила в г.Саратове, на Гимназической улице, в доме Корбутовского.

Бестужевские курсы, открытые в 1878 г., фактически стали отделением университета для женщин, так как большая часть их преподавателей состояла из университетской профессуры, читавшей лекции и проводившей семинары по университетским программам. На историко-филологическом отделение курсов в начале XX столетия блистала целая плеяда замечательных профессоров. Среди них были историки М.И.Ростовцев, Ф.Ф.Зелинский, И.М.Гревс, С.Ф.Платонов, философы А.И.Введенский и И.И.Лапшин, филологи И.А.Шляпкин, С.А.Венгеров, Д.Н.Овсяннико-Куликовский, Н.К.Пиксанов, Л.В.Щерба и многие другие. В годы учебы Марии Островской отделение уже делилось на два разряда: исторический и словесный, специализация по которым начиналась на двух последних курсах. Поскольку девушку привлекала отечественная история, она в скором времени оказалась в аудитории профессора С.Ф.Платонова. По воспоминаниям курсисток тех лет он был одним из самых ярких и запоминающихся профессоров, лекции которого привлекали слушательниц всех факультетов: «Читал он в самой большой 10-й аудитории. Вот он всходит на кафедру, садится вполоборота к аудитории, взгляд устремлен куда-то вдаль, и начинает характеризовать Ивана Грозного, точно он сам наблюдает его развитие. Как скульптор резцом, чертит детали лица Грозного. Аудитория затаила дыхание, воображение переносит в ту эпоху, раскрывает ее». Блестящие и по форме и по содержанию лекции Платонова дополнялись семинарскими занятиями, в которых участницы под руководством маститого историка скрупулезно изучали источники по русской истории. Уже тогда М.А.Островская избрала в качестве темы своих занятий историю крестьянского населения русского государства в эпоху позднего средневековья.

Курсы были окончены весной 1906 г., а в 1909 г. Мария Андреевна успешно выдержала экзамены в Историко-филологической испытательной комиссии Санкт-Петербургского университета (такие экзамены должны были сдавать и студенты, заканчивающие университет). На следующий год она сдала и труднейшие экзамены на степень магистра русской истории. После этого она обратилась на историко-филологический факультет с просьбой о допущении ее к чтению пробных лекций на соискание звания приват-доцента. Не встречая «с принципиальной стороны препятствий к удовлетворению ходатайства госпожи Островской», факультет все же сомневался в своем праве удовлетворить его, и обратился в феврале 1911 г. к ректору университета профессору всеобщей истории Э.Д.Гримму, а тот, в свою очередь, к попечителю Санкт-Петербургского учебного округа. Островской было позволено прочитать две пробные лекции на факультете, но ее просьба о допущении к чтению лекций по русской истории с осеннего полугодия 1912 г. на правах приват-доцента не была удовлетворена попечителем учебного округа, так как «действующий устав университетов не предусматривает допущение лиц женского пола в число приват-доцентов…».

Однако 19 декабря 1911 г. были изданы одобренные Государственным Советом и Государственной Думой новые правила, которые предоставляли право «лицам женского пола приобретать ученые степени и соединенные с ними права на ученую и учебную деятельность». Ссылаясь на этот закон, министерство народного просвещения указало, что просительница может быть допущена в число приват-доцентов столичного университета только при наличии магистерской степени.

Для соискания степени магистра русской истории Островская представила диссертацию на тему «Земельный быт сельского населения русского Севера

XVI-XVIII вв.», которая была опубликована в виде отдельной книги в 1913 г. Собрание профессоров историко-филологического факультета, состоявшееся 8 марта 1914 г., постановило назначить диспут на воскресенье 16 марта в час дня.

Это был первый женский диспут в Петербургском университете. Актовый зал был переполнен. Для студентов и «посторонних лиц» вход был строго по билетам, которые были розданы еще за день до диспута. В кратком вступительном слове Островская указала, что она продолжает дело, начатое А.Я.Ефименко, первой русской женщиной, получившей от Харьковского университета научную степень по истории. Сама Александра Яковлевна – профессор Бестужевских курсов, занимающаяся близкими темами, также присутствовала на диспуте. Официальными оппонентами Островской выступили заслуженный ординарный профессор С.Ф.Платонов и приват-доцент А.Е.Пресняков. Обратившись к Марии Андреевне, С.Ф.Платонов отметил, что его «всегда в ней поражала та степень одушевления, тот научный фанатизм ее, который сказался и на ее книге. В многочисленных архивах – в Петербурге, Москве, Архангельске, где занималась диспутантка, – она оставила по себе память страстного работника. Ее книга соответствует всему ее духовному облику, точно отражает ее фанатизм и усердие». Однако в целом его отзыв о книге был весьма сдержанным. Ее основным недостатком Платонов назвал то, что эта работа лишь архивная и книжная, и не сильна тем знанием местности, которым отличаются труды А.Я.Ефименко. «Эта книга – тяжелая, ее можно прочесть лишь с большим трудом… первые страницы введения – талмудская грамота. В текстах много ошибок, искажений…», – отмечал Платонов. Он также упрекнул Островскую в «нерадивости о слоге», и она признала, что не обладает художественным талантом А.Я.Ефименко. Тем не менее, в итоге, Платонов пришел к выводу, что соискательница «способна, однако, чутко читать материал, делать ценные наблюдения и комбинировать надлежащим образом факты как созревший уже ученый».

Выпуск 1906 года историко-филологического факультета ВЖК. Во втором ряду сидят слева направо преподаватели: С.М.Середонин, Я.Л.Барсков, В.В.Сиповский, Д.К.Петров, И.М.Гревс, М.И.Ростовцев, А.А.Ляронд, Э.Д.Гримм, В.А.Фаусик, Ф.Ф.Зелинский, С.Ф.Платонов, Н.К.Гельвих, Д.В.Айналов.

Второй официальный оппонент, А.Е.Пресняков, обратил внимание аудитории на затруднения, с которыми столкнулась Островская при написании своей работы. В предисловии она указала, что у нее «было под руками сорок пять коробок, битком набитых документами, скрученными в трубочки. Я должна была отбирать из этой массы нужные для меня акты и приводить их в вид, удобный для занятий ими». Как отмечал оппонент, в результате в книге было приведено большое количество ценных документов, за которые специалисты будут благодарить автора. «Это работа не историка, а архивариуса, требующая прямо самопожертвования», – защищал диссертантку Пресняков. В заключение он сказал: «Чрезвычайно ценная как архивная работа, ваша книга поражает историка, можно сказать, своей неисторичностью. Надеюсь, что это только результат условий работы над данного типа и характера материалом. Можно поэтому пожелать, чтобы в дальнейшей работе было менее описательного метода и больше понимания связи земельного быта с общими бытовыми условиями эпохи».

В качестве неофициальных оппонентов выступили профессор юридического факультета А.А.Кауфман и А.С.Раевский. В итоге магистерская защита была признана состоявшейся, и председательствующий декан

Ф.А.Браун приветствовал от имени историко-филологического факультета М.А.Островскую как первую женщину, защитившую в Петербургском университете диссертацию на степень магистра, и выразил надежду, что за магистерской диссертацией последует и докторская. Он особо отметил, что «в лице г-жи Островской женщина добилась важной культурной позиции, на которой, надо надеяться, Мария Андреевна не будет одинока». После этого О.К.Нечаева произнесла поздравления от имени Высших женских курсов. Многочисленная публика наградила Островскую громом аплодисментов.

В сентябре 1914 г. министерство народного просвещения разрешило зачислить магистра русской истории М.А.Островскую в состав приват-доцентов историко-филологического факультета и допустило ее к ведению практических занятий в университете по теме «Посад и черная волость в Московском государстве». В 1915/16 учебном году по четвергам она вела просеминарий «Московская правительственная среда во второй половине XVII века». В эти же годы Островская преподавала в Психо-неврологическом институте и на Бестужевских курсах.

Пожелание декана факультета вскоре сбылось – 9 мая 1915 г. магистерскую диссертацию по всеобщей истории «Церковное общество Франции в XIII веке» защитила О.А.Добиаш-Рождественская. Ее официальные оппоненты профессора Н.И.Кареев и И.М.Гревс высоко оценили рассматриваемый труд: «Это работа чистая в смысле определенности методов и аккуратности аппарата и честная в смысле отношения к задаче», особо отметив «трезвый и ясный» стиль и язык книги. С осени 1915 г. Добиаш-Рождественская также была допущена к ведению занятий на историко-филологическом факультете в качестве приват-доцента. До 1919 г., когда Высшие женские курсы были объединены с университетом, они оставались единственными женщинами среди преподавателей Санкт-Петербургского университета.

Помимо педагогической, Мария Андреевна Островская занималась активной научно-литературной деятельностью, публиковала статьи, рецензии и материалы. Ее работы – «Валаам» (СПб., 1907), «Описание документов, поступивших в Археографическую комиссию из Вятской казенной палаты» (СПб., 1907), «Четыре древние частные грамоты» (СПб., 1908.), «К вопросу об истории северных крестьян», «Великорусские миры в XVI-XVII веках», «Новый документ к вопросу о выходе крестьян во второй половине XVI века», «Судное дело XVII в. по поводу складной записи» (Казань, 1911), «О древнерусском одиначестве» (Архангельск, 1911), «Из истории вятских инородцев» (Казань, 1912), «Из жизни новгородского посадского мира в XVII в.» (Историческое обозрение. СПб., 1912. № 3), «К вопросу о брожении 1650 года», «Древнерусский северный мир» (Архангельск, 1912.), «Строй русской северной деревни в XVI-XVIII веках» (ЖМНП. 1912. №12.), «Поморские видения 1611–1618 годов», «Былые соседи» (Пг., 1922), «Волость и ее закрепощение» (Труд в России. Л., 1924. Кн.2), «К истории социальной борьбы в Новгороде XVII в.» (Вологда, 1924) внесли значительный вклад в изучение крестьянской жизни позднего средневековья на Русском Севере.

М.А.Островская неоднократно выступала с докладами в различных научных обществах, так в 1911 г. в Обществе археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете она прочитала доклад «Из истории вятских инородцев». В 1914 г. напечатала в «Тургеневском сборнике», под редакцией Н.К.Пиксанова, воспоминания своей матери о знаменитом русском писателе И.С.Тургеневе. В 1915 г. на собрании секции Русской истории Исторического общества при Петербургском университете Островская выступила с докладом «Иверский Святоозерский монастырь».

О.А.Добиаш-Рождественская

1918–1919 годы были очень тяжелыми в жизни университета. «Главный коридор полон тихого ужаса, – вспоминал впоследствии один из студентов той поры. – Он пустынен и жуток. Лекции в холодных аудиториях не начинаются. Нет дров. Все сбито в теперешнем обществе научных работников… Холодными негнущимися руками перелистываешь страницы. Нет света. По вечерам часов до 7 маячит в коридоре одинокая слепнущая лампочка. За весь день в нем можно встретить только одинокие фигуры профессоров, тянущихся к выдаче так называемого чайного довольствия – осьмушка хлеба, помазанного вареньем». Неудивительно, что многие преподаватели покидали университет. Состав кафедры русской истории сильно поредел: умер академик А.С.Лаппо-Данилевский, приват-доценты А.С.Грушевский, П.Б.Струве, Г.В.Вернадский, Е.И.Тарасов уехали из Петрограда преподавать в другие университеты – Харьковский, Иркутский, Самарский. По-разному сложилась их дальнейшая судьба. Мария Андреевна Островская в 1918/19 учебном году вела семинарий «Русская историография второй половины XIX в.», но в скором времени была вынуждена оставить университет. Еще в 1918 г. она была приглашена С.Ф.Платоновым в Петроградское отделение Центрархива, где работала архивистом в первом отделении экономической секции. В марте 1924 г. она еще служила там, а затем, как следует из недатированной резолюции в ее личном деле, была уволена. Жила она в Ленинграде, по адресу Соляной пер., 16, кв. 14. Принадлежала к Всероссийскому союзу работников просвещения (членская книжка №18596).

Как следует из анкет, заполненных самой М.А.Островской, семьи у нее не было. В Ленинграде жила ее сестра, а в Москве – брат и тетка. О судьбе второго брата и родителей Островской сведений нет. В архиве, хранящем фонды университета, удалось обнаружить документ, косвенно свидетельствующий о тяжелой болезни, которая настигла Островскую во второй половине

1920-х гг. Это заявление от 17 сентября 1927 г. некоего Владимира Дмитриевича Метальникова, проживавшего по адресу ул. Пестеля 4/16, кв. 4 (это дом, в котором жила Островская), в Главный архив ЛГУ с просьбой выдать ему официальную справку о службе в университете гражданки М.А.Островской, поскольку согласно свидетельству, выданному Губздравом от 27 августа 1927 г. за номером 2093, он являлся ее опекуном.

Несмотря на многочисленные архивные розыскания, предпринятые Музеем истории СПбГУ, дальнейшая судьба М.А.Островской пока не ясна, в различных архивных делах не удалось найти и ее фотографии. Поэтому Музей истории университета будет крайне признателен за любую информацию, которая может помочь установить судьбу первой преподавательницы нашего университета.  

Материал подготовили
сотрудники Музея истории СПбГУ
И.Л.Тихонов, Е.С.Семенова

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2004 Дизайн и сопровождение: Сергей Ушаков