|
|
|
№ 27 (3652), 28 ноября 2003 года
|
 |
|
из мемуаров
|
|
|
Северный факультет
ЛГУ
Факультет с экзотическим названием «факультет народов Крайнего Севера» существовал в Ленинградском государственном университете всего 5 лет: с 1948 по 1953 год. Основной задачей факультета была подготовка квалифицированных специалистов для работы в районах Крайнего Севера. Северный факультет на четырех своих отделениях готовил студентов по четырем специальностям: лингвисты, историки, экономисты и географы.
|
 |
Комсомольское бюро факультета народов Севера 1950-1951 учебного года. Слева направо: (1-й ряд) Р.Котсолайнен, М.Чейметова, К.Кузаков (секретарь бюро); (2-й ряд) А.Ярин, К.Нифантьева, Л.Ткаченко, Ч.Таксами. |
|
Кроме избранной специальности, все студенты-северники в обязательном порядке изучали один из национальных северных языков, историю, экономику и географию Крайнего Севера.
Факультет должен был готовить главным образом национальные кадры из числа приехавших с мест представителей коренных малочисленных народностей Севера. Они и составляли основную массу студентов факультета. Все они содержались на полном государственном обеспечении. Учились на факультете и русские студенты. Все мы жили одной большой, дружной многонациональной семьей и на всю жизнь сохранили самые теплые воспоминания о своих студенческих годах.
Эти записки – попытка рассказать о том, как мы жили, учились, работали, отдыхали.
(Публикуем фрагменты мемуаров студентки Л.Ткаченко, ныне Л.Яриной. – Ред.)
Скучать нам было некогда
Несколько лет назад я прочитала не очень умную книгу, автора и названия которой теперь не помню, о трагическом происшествии в каком-то городке или поселке Крайнего Севера. В книге есть упоминание о северянах — студентах столичных вузов. Они изображены совершенно нелепо: жалкие, подавленные, не приспособленные к жизни в большом городе. Некоторые от безысходной тоски по дому даже кончали жизнь самоубийством.
Какая несусветная чушь!
Студенты нашего факультета были абсолютно нормальными людьми и радовались предоставленной им возможности учиться в одном из лучших вузов страны и жить в одном из красивейших городов мира.
Конечно, как любой нормальный человек, оторванный надолго от дома, они, вероятно, скучали по родным местам, по своей семье, по привычной обстановке и образу жизни. Тем более наши студенты, ведь они годами не видели родных краев, особенно те, которые приехали с самых отдаленных окраин – с Камчатки, Чукотки. Насколько я помню, они ни разу не ездили домой за все пять лет учебы. На время каникул их отправляли в один из домов отдыха под Ленинградом. Но северяне – люди, как правило, сдержанные, они не любят показывать своих чувств и переживаний, говорить о них. Поэтому если они и скучали по дому, окружающим это было незаметно. Лишь иногда, случайно прорывалось в ком-нибудь что-то «домашнее».
Студентка нашего курса ительменка Клава Нифантьева приехала с далекой Камчатки. Бывало, когда в общежитии меняли постельное белье, Клава, застилая кровать свежим бельем, вздыхала и грустно говорила: «Какие у мамы простыни были белые-белые! Как расстелет на кровати – так красиво». И, покосившись на сероватое казенное белье, добавляла: «А такие простыни мама выбросила бы в тряпки». Клава училась в Ленинграде еще до университета на подготовительных курсах, организованных для северян, где они проходили программу старших классов средней школы, так что уехала она из дома совсем еще девочкой и, разумеется, не могла не скучать по маме.
Однако и северяне ведь разные по характеру, иного и представить себе грустящим невозможно. Двумя курсами моложе нас училась на факультете веселая хохотушка эскимоска Вера Анальквасаак. Быстрая, стремительная, она не ходила, а бегала по общежитию, всегда оживленная, с улыбкой на румяном лице и смешинкой в раскосых темных глазах.
|
 |
 |
Студенты северного и исторического факультетов на строительстве колхозного коровника в Приозерском районе Ленинградской области, лето 1952 года. |
Сцена из спектакля по пьесе Ю.Рытхеу «Алитет уходит в горы» в исполнении студентов северного факультета. Американский купец Чарли Томпсон (А.Ярин, крайний слева) покупает пушнину у чукотских охотников. |
|
Труднее других переживали разлуку с домом семейные студенты. Университет шел им навстречу, стараясь облегчить эту разлуку или хотя бы сократить ее. На нашем курсе училась эвенка Лина Фролова, приехавшая из Магаданской области, где у нее остались двое детей. Ей разрешили заниматься по индивидуальному плану: посещать не все лекции, сдавать экзамены досрочно. Поэтому она закончила учебу раньше нас и уехала в свою Олу. По просьбе В.И.Цинциус, она говорила со мной только по-эвенски, и если я обращалась к ней по-русски, строго говорила на родном языке: «Скажи это по-эвенски». Однажды я, проснувшись среди ночи, почувствовала, как это бывает, что кто-то еще в комнате не спит. До меня донесся запах папиросного дыма, и я поняла, что это Лина (кроме нее, у нас не было курящих девушек). «Тоскует по детям», – догадалась я, живо представив себе, что может чувствовать мать, разделенная со своими детьми огромным расстоянием. На другой день на занятиях я старалась держаться поближе к Лине и сказать ей что-нибудь доброе и приятное.
Другая студентка нашего курса, ненка Мотя Селянинова, привезла с собой в Ленинград сына Рудика. Муж ее погиб на фронте. Ей то ли не с кем было оставить сына, то ли она не захотела расстаться с ним. Ей разрешили приехать учиться вместе с ребенком, выделили в общежитии маленькую комнатушку. Они жили в ней вдвоем, и оба учились, Мотя в университете, а Рудик в школе. Когда Мотя закончила университет, Рудик закончил 5 классов средней школы. Он был как бы «сыном курса» у нас. Но в общем все эти «домашние заботы» не мешали студентам северного факультета спокойно жить и учиться, в часы досуга развлекаться и веселиться, в свободное время заниматься любимым делом соответственно своим интересам и склонностям. Все необходимые условия для этого были созданы, и у нас имелись разнообразные возможности. Одни занимались в спортивных секциях, другие – в кружках художественной самодеятельности. Для руководства факультетской самодеятельностью пригласили хороших специалистов, и среди них артиста Ленинградского театра музыкальной комедии Владимира Ивановича (фамилии его я, к сожалению, не помню). Он отдавал нам много сил и времени, создал неплохой факультетский хор, организовал драматический коллектив, который под его руководством поставил пьесу по роману Тихона Семушкина «Алитет уходит в горы». Пьесу по этому роману написал будущий чукотский писатель, а тогда студент северного факультета Юрий Рытхеу, и сам сыграл в ней роль Алитета.
Северяне очень сильно тянулись к культуре и просто впитывали в себя все, чем могли обогатить их университет и большой город. Они охотно и довольно часто ходили в музеи и театры, особенно в знаменитые Александринку и Мариинку, посещали выставки. Кроме того, в те годы в Актовом зале университета или в студенческом общежитии нередко организовывали встречи с композиторами, артистами, поэтами и другими интересными людьми. Мы почти всегда бывали на этих встречах. И еще мы много гуляли по городу, любуясь его памятниками и архитектурой.
Словом, мы в студенческие годы жили насыщенной и разнообразной жизнью, и скучать нам было просто некогда.
Наше поколение
У каждого поколения своя судьба и свое время, свои герои и свои идеалы, и каждое оставляет свой след в истории. Портрет поколения складывается из портретов и судеб отдельных людей. Упоминание всего лишь некоторых из многих людей нашего поколения, которых я знала или видела в студенческие годы, может дать представление о том, какими мы были.
Однажды после деловой части какого-то мероприятия нам показали пьесу Н.В.Гоголя «Ревизор» в постановке университетского коллектива художественной самодеятельности. Роль Хлестакова исполнял будущий известный артист, а тогда студент филфака Игорь Горбачев. Как он играл! Как сумел перевоплотиться и показать суть своего героя, как он был натурален и убедителен! Мне позднее не раз доводилось смотреть «Ревизора» и на сцене, и по телевизору, но никогда больше я не видела такого Хлестакова, как Хлестаков студента ЛГУ Игоря Горбачева.
|
 |
Первый декан факультета народов Севера профессор В.И.Цинциус, 1952 г. |
|
Среди студенток филфака, с которыми мы постоянно встречались в перерывах и на некоторых лекциях, обращала на себя внимание очень хорошенькая и всегда веселая девушка. Ее звали Тамара Громова. Я встречалась с ней по разным комсомольским делам и всегда любовалась ею, ее красивым лицом, оживленностью, «переполненностью жизнью», говоря словами Л.Толстого. Всегда в гуще молодежи, она явно была общей любимицей. И вот несколько лет назад я прочитала в каком-то журнале статью одного журналиста об ЛГУ наших времен (он учился в те же годы на филфаке). Одна фраза из статьи сразу вернула меня в студенческие годы: «Самой яркой «комсомольской богиней» на нашем факультете была Тамара Громова». Передо мной тут же возникло ее красивое, умное лицо. Как я узнала из статьи, она стала известной журналисткой. Известны теперь и тогдашние студенты писатели Юрий Рытхеу и Григорий Хеджер, журналист Юрий Воронов, ученый Владимир Ядов, шахматист, чемпион СССР Виктор Корчной и многие, многие другие.
Вспоминая сейчас их молодые, открытые, смелые, честные, красивые своей одухотворенностью лица, я с возмущением думаю: как посмели, как смеют некоторые теперешние деятели, представители новых времен изображать наше поколение тупой, трусливой, покорной и равнодушной толпой, бездумно жившей по чьей-то указке?! Зачем они хотят оболгать нас? Иногда приходит в голову: а может, они просто завидуют нам? Им не узнать и не пережить того, что довелось пережить нам: война и великая Победа, восстановление и возрождение страны, «оттепель» 60-х и целина, космическая эпопея и создание книг, фильмов и песен, до сих пор берущих за душу своей проникновенностью. Им не изведать наших светлых, высоких, благородных чувств и помыслов.
И что бы ни говорили о нас, мы понимаем: «...в наши дни нам выпала такая участь, Что пусть завидуют они», – и гордимся этим.
И еще одно. Кому-то, может быть, покажется, что у нас не было того, что принято называть личной жизнью, и мы знали только учебу и работу. Но это, конечно, не так, ведь мы были молоды! В студенческой песне тех лет есть строка: «Коль дружить – так дружить, а любить – так любить, горячей и нежней, чем Ромео Джульетту». И мы, разумеется, и дружили, и любили, и женились, и выходили замуж. Многие парни, приехавшие в Ленинград холостыми, и девушки, приехавшие незамужними, к концу учебы сыграли веселые студенческие свадьбы и покидали Ленинград семейными парами.
Ленинград... Молодость... Университет... Они навсегда неразрывны в нашей памяти. Мы проработали много лет и в школах, и в местных органах власти, и в институте, и всюду нас выручала школа ЛГУ, высокий уровень и широта университетской подготовки. И за это мы благодарны нашей альма матер. 
Л.И.Ярина,
г.Рубцовск Алтайского края
|
