Какая реформа нам нужна
Единообразие в школах — это плюс или минус? Этот вопрос долгие годы занимает не только чиновников от образования, он важен для каждого из нас. Мы с детства помним крыловские строки: “Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет и выйдет из него не дело, только мука...”
Вчитаемся в строки басни “Лебедь, Щука и Рак”. Что мы увидим, если перевести басенную аналогию в сферу образования?
Однажды Лебедь, Рак да Щука
везти с поклажей воз взялись
и вместе трое все в него впряглись.
Поклажа, вроде, им казалась и легка,
да Лебедь рвется в облака,
Рак пятится назад,
а Щука тянет в воду...
Если мы (конкретная школа, в которой учится наш ребенок) оседлали, предположим, Щуку, то Рак с Лебедем тянут явно не туда. А если мы пятимся вместе с Раком — или парим вместе с Лебедем, то, соответственно, наша точка зрения будет совсем иной... Кто же укажет верное направление: куда лететь, плыть или ползти? В каком направлении развивать, чему учить детей? И сдвинем ли мы в итоге воз проблем? Может быть, с перевозкой лучше справятся три или пять Щук? Раков? Лошадей, наконец?
Но мы также помним древнегреческий миф о Прокрусте, который ввел всеобщее единообразие, отрубая ноги тем, кто длиннее его эталонного ложа, и вытягивая тех, кто короче. Пока Тесей не повалил самого Прокруста и не отрубил “лишнюю” голову, которая не влезала в прокрустово ложе...
Насколько жестко государство должно регламентировать систему школьного образования? Как реформируется образование в разных странах? Об этом мы беседуем с Евгенией Ивановной БРАЖНИК, доцентом кафедры педагогики Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена:
— Во взаимоотношениях государства и системы школьного образования работают две тенденции — к централизации и децентрализации. Крайности плохи — и “дикая” конкуренция на рынке образовательных услуг, и сверхзаорганизованность школы, какая была в СССР. Модель европейской системы образования основана на принципах равенства шансов для всех и массовой школы как государственного образовательного учреждения.
— Но в разных странах эта модель реализуется, наверное, по-своему. Как именно?
— Например, в негосударственных школах Франции (в них учится 17% детей) ассоциация владеет зданием, управляет школой, но образование организовано по государственным программам. Во всех странах существуют государственные и частные школы, но роль государственной политики возрастает. Все понимают: высокое качество образования способствует социально-экономическому и культурному развитию страны, необходимо для конкуренции государства на мировой арене. Государство гарантирует общее образование, доступное всем, оно остается гарантом развития демократического образования.
По данным конференций Совета Европы, во многих странах сохраняются централизованные системы образования — в Италии, Ирландии, Португалии, Нидерландах, Албании, Болгарии, Турции, Хорватии, Румынии, Словакии, Словении. В других странах успешно реализованы децентрализованные системы — в ФРГ, Великобритании, Швеции, Швейцарии, Бельгии, Дании, Греции, Люксембурге, Норвегии, Венгрии. И наконец, некоторые страны движутся к децентрализации — Франция, Испания, Австрия, Финляндия, Польша, Чехия и Россия... А в США, например, у каждого штата свой закон об образовании.
— Как же они при этом достигают единства образовательных программ?
— А зачем? На выходе оценивают качество школьного образования: насколько выпускник может устроиться в жизни. Не в вуз поступить, а в жизни устроиться! Высшее образование в США получают не больше трети молодежи. А основная масса, средний класс, идет в сферу обслуживания. Выпускник школы становится мелким предпринимателем, торговцем, в лучшем случае — совладельцем бензоколонки, магазинчика, мастерской. Всех загнать в вуз — ни в одной стране такого нет, это выбор самого человека.
— Давайте посмотрим различные модели образования на примере одной-двух европейских стран.
— В документах Совета Европы отмечается, что в основе децентрализации систем образования лежат идеи и ценности рыночной экономики. При этом школа рассматривается как предприятие, которое может выпускать качественную продукцию самостоятельно, без внешней помощи. В этих условиях меняются функции и роль руководителя. Он должен устанавливать бюджет школы, разрабатывать политику руководства персоналом, определять внутришкольную образовательную политику — от создания проекта развития школы до управления партнерскими связями.
К примеру, в Великобритании такая децентрализованная система — в каждой школе свои программы. Вступительных экзаменов в британских университетах нет. Студентов выбирают по результатам выпускных школьных экзаменов повышенного уровня и школьного досье, в котором дается общая характеристика учащегося, указаны его научные интересы, личные качества.
В 1988 г. в Великобритании принят новый закон об образовании. Он вводит единый национальный учебный план для всех школ и госстандарт образования: что выпускник должен знать и уметь на выходе из школы. При этом оценивают не только знания, но и умения выпускника. Что ему нужно для жизни, чтобы не быть безработным и расти профессионально? Оценивают, может ли он быстро устроиться на работу? Может ли долго удержаться на одном месте?
А во Франции все было заорганизовано десятки лет. До сих пор по всей стране проводится всеобщее государственное тестирование школьников в третьих и шестых классах по единым тестам из министерства (проверяются умения по математике и родному языку). А с 1982 года начался процесс децентрализации: часть вопросов управления отдали регионам, в частности финансирование школ, строительство зданий и содержание материальной базы, оплату некоторых преподавателей. Но требования к выпускным экзаменам вырабатывает министерство образования Франции. Оно же разрабатывает учебные программы, готовит дидактический материал, отвечает за структуру подготовки, зарплату персонала, открытие и закрытие классов.
Есть и смешанные модели. В Польше, например, школьную систему строят по образцу трех стран — Франции, Великобритании и Голландии. Требования к школьному диплому они взяли из Великобритании, построение системы образования — из Франции (6 лет — начальная школа, 3 года — колледж и 3 года — лицей), а содержание образования — из Голландии. Частные и государственные школы у них равноценны, тоже как в Голландии.
— С чем связан выбор модели управления образованием?
— Особенности управления системой школьного образования в разных странах определяются спецификой социально-политических условий. Политические федеральные системы (в ФРГ, Бельгии) обуславливают минимальную роль национального государства в образовании. А для молодых национальных государств в бывших наших республиках (в Беларуси, Украине, Молдове, Латвии, Литве, Эстонии), напротив, характерно повышенное стремление к национальному единству и централизованная система образования. Унитарные государства (Франция, Россия) стремятся к децентрализации образования. А политический регионализм (Великобритания, Италия) способствует тому, что государство является посредником в развитии образования.
Существуют различные варианты уровней административного управления системами образования в Европе. Двухуровневое — сочетание центрального и местного управления (Великобритания, Италия, Люксембург, Греция, Швейцария), трехуровневое — сочетание центрального, регионального и местного управления (Нидерланды, Бельгия, Дания, Испания, Португалия, Австрия, Швеция). В Германии велика роль местного самоуправления в каждой земле, а в Италии — местного окружного управления.
— А к какой модели образования ближе российская?
— Пожалуй, к французской — мы тоже движемся к децентрализации. А подробнее надо бы спросить министерство: куда идет наша школа?
Евгений Голубев
У Эзопа есть малоизвестная басня про войну собак с волками. В ней пес-военачальник не спешит вступать в сражение. Собаки начинают роптать, и пес объясняет причины промедления: “У волков и порода, и масть у всех одна. А мы из разных мест, с виду разные и мастью несхожи. Как же я сумею руководить вами, если у нас нет ни в чем согласия?..” Мораль проста: только единодушие войска приносит победу над врагом.