Деньги – на бочку!

Пресловутая бочка — символ «философского образа жизни» — давно стала бы горсткой щепок, если бы не людская память, превратившая легенду о философе-кинике в непременный атрибут каждого искателя истины. И как бы ни открещивались от подобной «прописки» эпикурейцы, громыхая и подпрыгивая, бочка все катилась с философской горы прямиком на смелых алхимиков, рационалистов, позитивистов, социалистов и экзистенциалистов. Правда, в один прекрасный момент, споткнувшись о бороду Карла Маркса, которая, как говорят, прикрывала выступившую от голода экзему, бочка накрыла собой часть земли и надолго замерла. Так появилась философия равенства: в течение нескольких десятков лет не только философы, но и многие другие жили как селедки. Теперь каждый здравомыслящий философ хотел бы пожить в бочке — но не в пустой, и уж, конечно, не в бочке с дегтем. Разделив с кем-нибудь бочку пива, мы все становимся философами и готовы ее не покидать.

Сегодня философский факультет университета выпускает специалистов во многих областях философского знания, но наиболее подвержены перспективе заселения в бочку именно искатели «чистой» истины, не владеющие навыками политолога, не умеющие разрешать конфликты и т.п. Такие люди реже получают гранты, нечасто видят свои фамилии в гонорарных ведомостях престижных журналов, сознают эти свои особенности и обычно имеют дополнительные профессии: дворник, агент по недвижимости, переводчик, преподаватель иностранных языков, бухгалтер, медицинская сестра.

Александр Погребняк. Фото М.Дмитриева

Ассистент философского факультета Александр Погребняк — один из стипендиатов РАН. Когда-то он закончил школу при Мухинском училище, затем — экономический факультет СПбГУ. После окончания аспирантуры у него была возможность получить место на кафедре экономической теории, где можно было встретить все признаки НТР: факс, ксерокс, компьютер и т.д.; однако он решил перейти работать на философский факультет (где, как известно, кроме кофе и Кафки ничего не водится), на кафедру социальной философии и философии истории, где чудом техники являлся кипятильник.

— На сегодняшний день и кофе иссяк, сплошной Кафка вокруг, — говорит А.Погребняк. — Вы спрашиваете, зачем философу деньги? Философ — не художник, ему не нужны ни краски, ни кисти, ни холсты. Не нужны ему дорогостоящее оборудование для постановки опытов, далекие экспедиции для «ознакомления с материалом» и т.п. Все необходимое, чтобы быть мудрецом — это чистый разум и добрая воля, а их не купишь ни за какие деньги. Но есть другая сторона, чисто профессиональная — а она, скажем так, требует некоторой осведомленности о текущем состоянии философского процесса. Что нужно философу для того, например, чтобы он владел своим предметом еще и как учебной дисциплиной, не говоря уже об академическом уровне? Если прикинуть, не так-то мало. Сегодня средняя цена издания по современной философии примерно 70 рублей. А сейчас зарубежных философов стали переводить все интенсивнее и интенсивнее — вот почему если ограничить себя только «настольными» книгами, то в месяц придется покупать не одну и не две, а гораздо больше. Затем, разве современную философию возможно понять без чтения художественных текстов? Поэзия и проза ХХ века в большинстве своем напрямую ориентированы на философию, и наоборот. Теперь если мы говорим о философе как специалисте, то речь должна идти о какой-то определенной сфере, которая закреплена за ним как сфера его профессиональной компетенции. Я преподаю социальную философию и философию истории, отсюда — потребность в социологической и историографической литературе. В следующем году собираюсь прочесть спецкурс по философии хозяйства, а также вести семинары по философии современности. Но чтобы не превратить свои курсы в проговаривание общих мест, я должен следить за всем тем, что есть в этой современности — от моды и новейших течений в искусстве до состояния рыночной конъюнктуры и ситуации в геополитике, здесь уж без Интернета не обойтись. Бородатый асоциальный человек, разглагольствующий только о Боге и ни о чем больше, — это не философ. Философ должен говорить о Боге, но философия — это знание исключительно конкретное, а не бесконечные причитания о «мистическом слиянии с Абсолютом» и т.п. Нет ли опасности, что мы в России снова превратим философию в скучный пересказ двух-трех банальных истин? Нищета мысли не есть прямое следствие жизненной нищеты, но с нашей исконной уверенностью, что мы-де, мол, сами с усами и себе на уме, мы всегда готовы выдавать за мудрость и своеобразие нашу отсталость и усталость. Вы думаете, кто-нибудь из наших философов может сегодня позволить себе выписывать профессиональные журналы? А ведь кроме того, чтобы быть профессионалом, человеку еще нужно жить и развлекаться. Или возьмем наших молодых ученых, прежде всего аспирантов, осуществляющих свои первые шаги в науке — чтобы принять участие в конференции и опубликоваться в сборнике тезисов, надо уплатить взнос — в среднем около 100 рублей. О гонорарах за публикации в области чистой философии сегодня даже речи не идет! Маститые ученые считают большим успехом публикацию своих книг бесплатно. Стипендия Академии наук, на которую я претендую, конечно, невелика — так что это, скорее, больше «для статуса», чем ради денег. Хотя, конечно, если я ее получу, то чаще смогу позволить себе писать на полях кого-нибудь из «великих», к чему, надо признаться, имею слабость. Кстати, для философов Академией наук было выделено меньше всего стипендий. Сравните: экономисты — примерно 30, океанологи — 20, историки — 30, а исследователям в области философии, психологии, социологии и права всем вместе — 30.

Стипендия РАН — не первый грант, на который претендует Александр. Во время обучения на экономическом факультете он получал персональную стипендию от Промстройбанка, которая в три раза превышала его студенческую стипендию.

А сейчас он вместе со своими коллегами подал заявку на грант от РГНФ.

Александр считает, что «доходными» в философии могут быть только отдельные проекты, непосредственно связанные с идеологической функцией, только благодаря которой философия, похоже, и существует как институт. Сама по себе философия не может и не должна приносить материального достатка — хотя это не означает обратного, что отсутствие этого достатка у философа свидетельствует о «величии» последнего. Философская истина в ее классическом понимании и житейские обстоятельства — вещи, связь между которыми случайна. Что до нашего времени, то философия вполне может стать служанкой, например, маркетинга. Хорошо это или плохо? Философ не должен бояться «потерять себя» где бы то ни было: лучше четко осознавать себя в чьем-либо услужении, чем обитать в неразумном рабстве у собственных иллюзий на предмет свободы от «мирской пагубы».

— Вы заметили, — говорит Александр, — что в последнее время большинство западных грантодателей в основном премируют представителей областей «конкретного» знания: этнологов, антропологов, экономистов и т.д.? Это связано с тем, что каждая богатая страна хочет быть законодательницей в сфере стратегий «высокой культуры», но в то же время ей нужны и ремесленники. Философия здесь — в эпицентре страстей: ведь она — знание о всеобщем, знание «самого главного», но, с другой стороны, это знание фиксируется средствами родного языка. И вот немцы печалятся от того, что мировая философия перекочевала в соседнюю Францию, французы начинают испытывать дискомфорт из-за того, что молодое поколение их философов куда как менее оригинально в сравнении с «крещеными 68-м зачинателями постмодернизма», а американцы вроде как интересуются и теми, и другими, а сами остаются верны своей национальной версии — «прагматизму»: может, есть метафизика и покруче, но для обоснования эффективных мер по защите демократических свобод прагматизм идеален. Так что на Западе сейчас востребованы программисты, математики, естественники, которые, если немного утрировать, могут по чертежам смастерить вечный двигатель, не задумываясь о том, зачем и кому это надо. Поэтому, кстати, многие классические философские дисциплины уступают место чисто прикладным: религиоведению, культурологии и т.п. Их практическая ценность и, следовательно, коммерческий успех, в мире «мультикультурализма» очевидны. Например, как иностранец может сделать рекламу, допустим, для Японии, не зная особенностей национальной культуры (включая религиозную) этой страны? И тем не менее философия не должна думать только о злобе дня. Конечно, «чистых философов» не должно быть много (я имею в виду философов по профессии, а не по образу жизни и мышления), и объем финансовой помощи им может определяться единственно пониманием того, что люди не должны забывать о вечных вопросах — и о том, что на них тоже можно найти ответы. Иначе нарушится связь времен. Не в смысле «верности традиции», а в плане умения отличать существенное от несущественного, сиюминутное — от незабвенного. Надо сказать, что спонсоры это интуитивно понимают, однако их готовность платить только за усилия, напрямую направленные на выработку и поддержание национальной идеи, неверна, и вот почему. Философия лишь тогда внесет весомый вклад в дело помощи своему народу, когда останется верна своей космической родине. В противном случае она принесет только вред — ее инструменты не годятся для решения частных вопросов, и разговор о «своеобразии русской души» в философских терминах приведет к простой мании величия. Тогда и бесхозяйственность наша будет свидетельствовать только о «богоизбранности». Не надо бояться, что философы увлекутся своими «высокими материями», и выданные им денежки безвозвратно пропадут. Не пропадут. Потому что этим высоким материям найдутся имена в нашем родном языке. Именно поэтому каждая нация хочет иметь у себя свою собственную метафизическую лабораторию, которая бы генерировала мировые идеи — тогда на долю остальных народов ничего другого не выпадет, помимо аренды, причем далеко не на выгодных условиях. Причина превращения в «сырьевой придаток»— здесь. И поэтому, кстати, так трудно перевести на чужой язык фундаментальный философский труд, полный общих идей, и так легко сделать элементарный подстрочник инструкции по эксплуатации какого-либо чуда техники. Так что философам платить все-таки стоит…

...и платить в национальной валюте, а не пивом, изготовленным международными промышленными корпорациями и состоящим из концентрата легенды о Диогене, сдобренного ложкою меда.

Е.А.

ОБРАТНО

ВВЕРХ

СОДЕРЖАНИЕ