Концерт окончен. Занавес

Разделилась, расщепилась моя загадочная рос сийская душа, не устояла перед напором пред выборной кампании, поддалась натиску про фессионалов, циничных и изощренных масте ров самых главных нынче технологий. Не удалось ей удержаться над схваткой, схватка прокатилась над нею. Как тут останешься беспристрастным и решительным, ежели гремят и топают по крыше, ходят по голове. Если не умолкал до глубокой ночи телевизор, и не было сил выключить его, чтобы отдаться благодатной тишине. Против своей воли смотрел и слушал, плевался и ловил себя на том, что в голос начинал спорить с бесчисленными кандидатами. Не безразлична загадочной душе законодательная власть, не надоела еще Дума.

Разделилась душа следующим образом. Четверть ее ушла коммунистам. Не тем напористым и истеричным анпиловцам-сталинцам с усатыми портретами и настоящим внуком Джугашвили, а добротным габардиновым ленинцам, выдержанным зюгановцам, которые до сих пор называют электричество лампочкой Ильича и понятными народу словами критикуют всякое не свое правительство. Четверть, много это или мало? Немного по восточноевропейским меркам. Кое-где у наших соседей по бывшему соцлагерю их и больше оказывалось. Но как-то обходилось...

Другая четверть моей души соблазнилась троянским медведем, наспех и ненадолго, но крепко сколоченным. Немудрено: предвыборная гонка министра по чрезвычайным ситуациям началась задолго до его беспартийного, но делового блока. В стране катастроф, никогда не прекращающихся чрезвычайных ситуаций его озабоченное лицо несколько лет не исчезало с экрана, никто не вспомнит его в костюме и галстуке, но всегда — в скромной куртке на фоне развалин и дыма. Как же тут не отдать часть души чрезвычайному министру и людям, с языка которых не сорвалось ни одного слова из надоевшего всем политического лексикона, но обладающих греко-римскими мускулами? Одно лишь теперь непонятно: где же теперь будет работать министр? Почему он так обидел меня, побрезговав креслом депутата? Я же его, в мечтах моих, уже видел думающим думу!

Третье место в моем сердце заняло «Отечество — вся Россия». Не так оно, кажется, называлось, но мне уж и не вспомнить, столько времени прошло с выборов, целая вечность. Как-то оно иначе теперь зовется... Или поделилось на всю Россию и аграриев? Помню только честные, простые и открытые лица опального премьера и двух начальников двух столиц. Правда, главы субъектов Федерации в другой палате парламента заседают, как же они и там и там теперь будут? Или не будут? Неужели мы и тут не за них самих голоса отдали? Ну да как-нибудь разберутся, не впервой. И то сказать: популярных лиц не так уж много на политической сцене России, другие на плакатах использовать — лишний раз рисковать. Ладно, пускай уж...

На четвертом призовом месте стоят правые. Они мне тоже нравятся. Они заняли даже больше места в моей душе, чем сами предполагали. У них даже программу я видел, правда, лишь по телевизору, толстую такую книгу, они ее В.В.Путину показывали. И подарили. На моем избирательном участке мне ничего не дали, там накануне не было никакой информации, ни про кого, лишь в день выборов, 19 декабря, повесили какие-то биографии, где кто родился и пр. Но все равно приятно: молодые и красивые, элегантные, в школе отличниками были. Молодежь, я подслушал ее на улице, восхищалась: Кириенко, как Горби, может говорить три часа не останавливаясь. Вот только одно и тут мне непонятно и даже немножко коробит. Зачем они так умно говорят, назидательно поднимают пальчик? И употребляют глаголы в будущем времени? У них была возможность сделать все, что они сейчас сделать намереваются, они уже были премьер-министрами. Что им парламент, власть законодательная, то есть не вполне и власть в нашей стране?

Яблоко чуть-чуть не потеряло моих симпатий и едва перевалило за пятипроцентный барьер. Невольник чести В.С.Степашин немного подправил положение, его опала была самой последней и еще не изгладилась из памяти электората. Но все равно они мне дороги. Господи, как они говорят! Слушаешь, слушаешь — и голову повесишь. Приятно, чрезвычайно приятно! Как сон после купанья. Даже непонятно, почему они не на коне. Может быть, оттого, что слишком часто твердят нам, что их кандидаты самые-самые честные? Не по душе это нам, мы ведь тоже по карманам не лазаем.

Кто там остался, В.В. Жириновский? Его, как первую любовь, России сердце не забудет. И ему нашлось местечко в моей противоречивой и любвеобильной душе. Кто что ни говори, но он честно отработал свое. История его не забудет. Может быть, лучше бы ему было чуть раньше сойти с арены, раньше, чем стали открыто говорить, что ЛДПР — проправительственная партия.

Остальным партиям и движениям достались крохи в моей душе и ни одного кресла в Думе. Партию пенсионеров не провел туда даже их молодой и кудрявый лидер. Русская социалистическая партия (лидеры: Брынцалов, Брынцалов и Брынцалов) сгинула, как Змей Горыныч, активизировавшись лишь на время выборов. По А.Макашову вздыхает Шандыбин («Он так любил Родину!»), Союзу офицеров еще не пришло время заняться властью («Если власть не занимается армией...»), «Русское дело», «Мир, труд, май» свернули и эвакуировали штабы.

Брынцалов не остался без места, пройдя по одномандатному округу. Березовский тоже, купив домик в Карачаево-Черкессии. Р.Абрамович, надо полагать, приобрел ярангу на Чукотке. Старейший депутат Е.Лигачев скоро скажет речь. Вместо одних трудоголиков (так ласково назвал парламентариев их бывший спикер Селезнев) придут другие.

Вот и все. Концерт окончен. В Кремле власть поздравила власть с проведенными выборами. Она довольна. Она назвала все произошедшее мирной революцией. Премьер-министр встретился с лидерами будущих парламентских фракций и выразил надежду, что они будут работать вместе. И настал Новый год. И преподнес такие новости, что главное событие ушедшего года стало вдруг бесконечно далеким, покрытым травою забвения.

И мне пора собирать мою душу в кучку, приводить ее к единству. От меня того настоятельно требует время. Мне давно на это намекали с экрана. Большое государство должно быть сильным. Ну, может быть, не таким сильным, чтобы диктовать миру свою волю, как о том проговариваются иногда большие начальники, но все же... Единым могучим коллективом под управлением сильного и энергичного руководителя. Конечно, с парламентом, конституционным судом, не без того. Но без противоречий. Хватит, побаловались.

Башмак стоптался по ноге, как говаривал нелюбимый начальниками литературный классик.

Александр ШУМИЛОВ. Рисунок Дмитрия Иванова

ОБРАТНО

ВВЕРХ

СОДЕРЖАНИЕ